Крымские тетради - [72]

— Не могу, его ноги и мне нужны!

Больше комиссара никто из севастопольцев не видел, никогда.

А я видел, мало того — встреча с ним памятна мне до сих пор.

14

Василенко был прав: центр заповедника набит партизанскими отрядами, штабами. Два штаба района — наш и третий, десять отрядов, почти две тысячи бойцов. Они в сердце Крыма, но щупальца их достают и до окраин Симферополя, Алушты, Бахчисарая, прощупывают Южный берег — от Кастеля до самого Фороса.

Мы еще только разворачиваемся, переживаем неудачи за неудачами, мечтаем о крупных налетах на гарнизоны и упускаем, что легко само идет в руки; не видя Мокроусова, читаем его строгие приказы, и порой они нас удивляют потому, что доходят к нам с опозданием.

Но факт остается фактом: фашисты тыла свободного не имеют и, видать по всему, иметь никогда не будут.

Вот что говорят немецкие документы. Из донесения лейтенанта из роты самокатчиков:

«После того как русские потрепали наш передовой отряд, я и еще один офицер с людьми пробрались через горы в Шуры. На нашем пути мы впервые встретились с группой партизан из 14 человек, одетых в гражданское платье и вооруженных автоматами. Несколько километров они преследовали нас с ищейками (у страха глаза велики, никаких ищеек, конечно, у нас не было. И. В.), но нам удалось ускользнуть. Однако позже мы наткнулись на партизанский дозор, вооруженный пулеметами и минометом. В бою наша группа потеряла двух солдат, но все же и на этот раз нам удалось уйти. Пока наша группа проходила долину Марты, мы видели, как по хорошей дороге проходил грузовик, как временами появлялись группы партизанских всадников и парных дозорных, и слышали стрельбу из орудий, доносившуюся со стороны Бия-Сала».

И еще.

«Согласно полученным нами донесениям, — говорится в памятной записке от 14 декабря 1941 года, составленной офицером контрразведки армии Манштейна, — в Южной части Крыма действует хорошо организованная, руководимая из центра партизанская армия. В ее распоряжении в горах яйлы находятся крупные и мелкие базы, в которых имеется много оружия, продовольствия, целые стада скота и другие запасы… В задачи партизан входят уничтожение средств связи, транспортных сооружений и нападение на тыловые службы и транспортные колонны».

Вот еще один штришок:

«Район Кикенеиза в последние ночи систематически подвергался налетам партизан (это действовал командир Ялтинского отряда Николай Кривошта. — И. В.)».

Факт:

«В восьми километрах от Алушты (на Ялтинском шоссе. — И. В.) десять партизан напали на военный автобус и румынский грузовик. Убито восемь офицеров и два солдата».

Можно было бы продолжать, но в этом нет никакой необходимости.

Некоторые историки до сих пор считают, что крымское партизанское движение имело чисто локальный характер, отвлекало на себя незначительные охранные формирования.

Я приведу только один документ — немецкий, взятый из архива германского генерального штаба.

Выдержка из доклада командующего 11-й немецкой армией генерала Манштейна командующему южной группой немецких войск:

«Для ликвидации этой опасности в Крыму — по нашим сведениям имеется 8 тысяч партизан (нас в то время было чуть более четырех тысяч человек. — И. В.) — нами были приняты решительные меры, иногда для борьбы с партизанами приходилось отвлекать войска.

В данное время в действиях против партизан принимают участие:

а) штаб по борьбе с партизанами (майор Стефанус); в его задачу входит сбор информации и представление рекомендаций о проведении необходимых мероприятий;

б) румынский горнострелковый корпус с 8-й кавалерийской и 4-й горнострелковой бригадами;

в) на участке 30-го корпуса: румынский моторизованный кавалерийский полк и подразделения 1-й горнострелковой бригады;

г) 24-й, 52-й и 240-й истребительно-противотанковые дивизионы;

д) в Керченских рудниках: саперный батальон и подразделения пехотных полков 46-й пехотной дивизии;

е) на различных горных дорогах выставляются кордоны и используются эскортные команды…»

Манштейн умолчал, сколько солдат и офицеров было в этих кордонах и эскортах. Могу уточнить: десять тысяч немецких оккупантов да куча предателей-полицаев, жандармов и всякого другого отребья.

Вот сила, противостоящая нам. Немцы не отличались щедростью, старались как можно меньше войск подставлять под всякие удары. Они порой отказывались даже от некоторого тактического успеха, если этот успех можно было достигнуть только ценою больших потерь. Они совсем не те, какими их рисовали порой наши карикатуристы: пачками валятся под пулеметами.

С каким бы удовольствием они дали этим полкам время, чтобы зализать севастопольские раны, — ан нет, приходится бросать роту за ротой, батальон за батальоном в продутый ветрами, обледенелый лес, в горы с жуткими тропами и своими тайнами: поди узнай, в каком месте заиграют партизанские автоматы!

15

Вот уже который день гоняют нас каратели. Упорство — чисто немецкое: с шести утра до шести вечера. они, как заведенные, появляются в наших лесах и прочесывают участок за участком.

Вы не видали лесного пожара на сосновой делянке?

Сперва туго вскидывается к потемневшему небу черный дым, не дым даже, сажа. Его как будто выстреливают из пушки. А потом дым вдруг исчезает, словно подсекается гигантской затворкой. Что-то начинает шипеть, вспыхивает пламя — яркое, как вольтова дуга. Через минуту-другую лес начинает краснеть, все гуще и гуще, пока не забушует сплошным пламенем. Впечатление такое, что не лес горит, а из недр земли вырвался багровый гейзер и, стараясь поджечь само небо, высоко выкидывает пламя.