Крымские «армагеддоны» Иосифа Сталина - [19]

У Ларина можно было встретить представителей военного, продовольственного, транспортного и всяких других ведомств. Все они хлопотали о размежевании компетенции и улажении бесконечных споров: трений между ними было неимоверное количество. В то время Ларин писал множество постановлений, в частности для молодого председателя Совета Народного Хозяйства Северо-Западной области, Вячеслава Молотова-Скрябина, который откровенно признавался, что мало смыслит в хозяйственных вопросах.

Дзержинского иногда называли Сен-Жюстом русской революции. Ларина, производившего радикальные операции над экономической жизнью, можно было бы назвать хозяйственным Сен-Жюстом. Впрочем, звезда его сияла не очень долго. Противоречия между ларинскими фантазиями и реальной действительностью сказывались с каждым днем все сильнее и резче. Ему постепенно приходилось покидать одно учреждение за другим.

Рыков первый потребовал ухода Ларина из ВСНХ, а за ним последовали и другие. В руководящих кругах коммунистической партии к Ларину установилось доброжелательное, но не совсем серьезное отношение. Его проекты и реформы начали вызывать усмешку. На одном заседании (не помню, было ли это в Совете Труда и Обороны или в Совнаркоме), при обсуждении каких-то цифровых данных, Цюрупа — нарком продовольствия, а с 1921 г. заместитель председателя Совнаркома и СТО — так прямо и сказал в качестве аргумента против какого-то проекта: “Ну, это ларинское изобретение!” И у Ленина, и у самых молодых участников заседания на лице появилась снисходительная улыбка.

27 мая 1921 года Ленин, выступая с речью о продовольственном налоге на всероссийской конференции партии, следующим образом выражался, говоря о Ларине: “Его талант принадлежит более к области парламентской оппозиции и к области журналистики, а не к области деловой работы. По части проектов он неутомим. Он здесь упоминал, что еще в январе 1920 года он выдвигал хороший проект. Но если собрать все проекты тов. Ларина и выбрать из них хорошие проекты, то, наверное, пришлось бы определять их в десятитысячных долях…”

В 1918 году Ленин смотрел на опыты “законодательства” и на декреты Ларина, как на образец, по которому будущие поколения будут строить свои социальные революции; а уже 25 февраля 1921 года в письме к Кржижановскому он писал: “Ларина ЦК решил пока оставить (в Госплане). Опасность от него величайшая, ибо этот человек по своему характеру срывает всякую работу, захватывает власть, опрокидывает всех председателей, разгоняет спецов, выступает (без тени права на сие) от имени ‘партии’ и т. д. На вас ложится тяжелая задача подчинить, дисциплинировать, умерить Ларина. Помните: как только он ‘начнет’ вырываться из рамок, бегите ко мне (или шлите мне письмо). Иначе Ларин опрокинет всю Общеплановую Комиссию”.

Позже, в течение ряда лет, отдельные видные коммунисты — может быть, из уважения к прошлому Ларина или из жалости, — когда нужно было разрабатывать большие проекты, все же обращались к нему. Ларин быстро уходил в тень. Уже года через два после Октябрьского переворота роль его была закончена. Нового применения для его недюжинных, но очень своеобразных способностей найти было уже невозможно…

…С именем Ларина обычно связывается национализация русской промышленности. В учебниках истории ее приурочивают к 28 июня 1918 года — дню опубликования ленинского декрета о национализации индустрии. На деле же, этот декрет не был решающим… …по распоряжению Ленина составлена комиссия из трех лиц. Ей поручено подготовить список всех крупных предприятий, которые немедленно будут объявлены национализированными. Комиссия будет негласная — в составе трех видных коммунистов-экономистов (Ларин, Ломов и, кажется, Милютин) и трех спецов при них… При обсуждении декрета встал вопрос: подлежит ли национализации имущество русских фирм, которое находится за границей. Решили ограничиться только внутрирусским имуществом… Конечно, главным автором этого исторического декрета был Ларин… Это было по его части — головокружительный размах, социализация всей русской индустрии, революционные масштабы…»

В литературе и особенно в Интернете широкое распространение получила байка, будто Юрий Ларин был тестем Бухарина. Этого никогда не было. Они с Бухариным действительно были друзьями, и Бухарин часто заглядывал к Лариным в гости — до последних дней жизни хозяина дома. Ларин умер в январе 1932 г., его прах похоронили в Кремлевской стене, где он и находится по сей день. Бухарин женился на приемной дочери Ларина[66] летом 1934 г., то есть почти через два с половиной года после смерти ее отчима.

«Джойнт» в лице Джозефа Розена вышел на Юрия Ларина на излете его карьеры, когда авторитет этого человека в стане большевиков был крайне низок. Однако, с одной стороны, Розен об этом не мог знать, а с другой стороны, меньше всего его интересовал авторитет Ларина. Разведчику транснационального капитала, а Розен безусловно таковым и являлся, необходим был прямой выход на В. И. Ленина и Л. Д. Троцкого. Для Ларина же важна была сама идея, поскольку он, сын киевского раввина, подобно Моисею, мог стать новым творцом еврейской государственности. Тем паче, что родился он в Симферополе, а проект «Крымской Калифорнии» в случае осуществления мог сделать его родину еврейской республикой.