Крым-Галлиполи-Балканы - [47]

.

Большой резонанс среди галлиполийцев и всплеск газетных сообщений тех дней вызвало еще одно событие. Речь идет о гибели яхты «Лукулл». По прибытии из Крыма Врангель, по воспоминаниям жены его начальника штаба С.Ф. Шатиловой, со своими ближайшими помощниками и их семьями «поселились в русском посольстве, но вскоре семья Врангеля переселилась на "Лукулл", а штаб Главнокомандующего был размещен на пароходе "Александр Михайлович", который стоял на Босфоре, причем оба корабля стояли рядом. Деревянные мостики, — пишет она, — соединяли нас с яхтой Главнокомандующего, с которым мы были в постоянном контакте»^{233}.

Но вскоре пароход «Александр Михайлович» в числе других судов отплыл в Бизерту, а основной состав штаба Врангеля перевели к нему на «Лукулл». С одной стороны, это способствовало обеспечению безопасности, придавало некоторую независимость от французов, но с другой — усложняло руководство войсками. Но даже такое, казалось бы, безопасное место оказалось ненадежным. 17 октября яхта была потоплена. Об этом событии упоминает генерал А.А. фон Лампе: «Осенью 1921 года, — пишет он, — итальянский пароход "Адриа" возвращался обратно на Босфор из СССР. Он плыл при тихой погоде, на глазах у всех судов вниз по проливу. Внезапно он круто переменил курс и таранил русскую яхту, на которой в это время жил Врангель»^{234}.

Более полная картина происшедшего дана в приказе главнокомандующего от 18 ноября 1921 г. В нем были выделены слова: «Не стало последнего русского корабля, над коим развевался у Царьграда родной Андреевский флаг». Как следует из приказа, «яхта стояла у европейского берега Босфора в стороне от фарватера. "Адриа", пришедшая из Батума и во время прежних своих рейсов никогда не стоявшая рядом с "Лукуллом", на этот раз почему-то быстрым ходом шла прямо на него и начала отдавать якоря и дала задний ход на таком расстоянии, что предотвратить катастрофу было уже невозможно. Никаких тревожных гудков или сигналов с "Адрии" подано не было. Удар пришелся под прямым углом в левый борт "Лукулла" и был настолько силен, что борт был разрезан на протяжении более 3 футов. После удара "Адриа" начала сразу же отходить задним ходом. Яхта наклонилась, в широкую пробоину, пришедшуюся непосредственно в каюту Главнокомандующего, хлынула вода. "Лукулл" продержался не более 2 минут и пошел ко дну. "Адриа" не приняла никаких мер спасения; ни одна лодка не была спущена, не были поданы концы и круги. Всего на яхте было до 50 человек команды, в момент катастрофы, кроме того, было несколько гостей, все были застигнуты врасплох и через одну минуту оказались в воде. После удара катерами и лодочниками все были подобраны. Дежурный офицер мичман Сапунов до конца оставался на своем посту и пошел ко дну вместе с яхтой. Кроме него погиб корабельный повар Краса. На "Лукулле" погибли все документы Главнокомандующего и все его личное имущество»^{235}. Все это и еще целый ряд причин дают основание полагать, что столкновение было преднамеренным^{236}. Генерал Врангель вынужден был переехать в помещение русского посольства в Константинополе. «Адриа» была арестована английскими властями, а следствие начала вести французская сторона при участии русского военно-морского следователя. В те дни Врангеля посетили многие представители русских зарубежных организаций, начальник штаба командующего французским флотом, делегации иностранных миссий, глава американского Красного Креста полковник Девис.

А в Галлиполи в это время с нетерпением ожидали продолжения эвакуации. Все рассчитывали покинуть пределы полуострова ранней осенью. Однако эвакуация прервалась на очень длительное время. Надежды и расчеты оставшихся уехать до начала холодов рушились. Дождливая осенняя погода снова напомнила о всех тяготах зимовки. Уже с середины октября в лагерях стали рыть землянки, так как шансы переселиться в город были далеко не у всех. В довершение ко всему 9—10 ноября разразился небывалой силы ураган. Палатки лопались, а примитивные пристройки к ним разлетались, как карточные домики. Пострадал и город. В домах вылетели почти все стекла и кое-как заколоченные подручным материалом окна. В считаные минуты лагерь оказался разрушенным. А потом пошел снег, наступили морозы. Жить в галлиполийском корпусе, а точнее — в оставшихся от него частях и подразделениях становилось все трудней.

Однако командование корпуса контроля над ситуацией не теряло, все так же соблюдался распорядок дня, сменялись караулы, у знамен стояли часовые, шла подготовка к зимовке. В такой обстановке подошла годовщина со дня высадки войск в Галлиполи, 22 ноября 1921 г. И трудно представить себе ту радость, с которой была встречена новость о том, что на следующий день в порт прибывают сразу три больших парохода: «Кирасунд», «Ак-Дениз» и «Рашид-паша» и что буквально в течение недели переброска всех галлиполийцев на Балканы будет завершена. Всюду царил необычайный подъем, в городе и лагере живо обсуждали новости из Болгарии и Сербии. На «Кирасунде» должен был прибыть сам Врангель. Большой энтузиазм охватил войска, особенно юнкеров. «"Мы не дадим ему ездить — мы понесем его на руках", заявляли они. Все готовились к этой встрече. Но в момент посадки в Константинополе ген. Шарпи не разрешил ехать ген. Шатилову. Главнокомандующий заявил протест и отказался ехать сам»