Крылья Киприды - [4]
Сострат, держась за ушибленное место, крадучись, вышел в центр и, не подходя близко к Сириску, заговорил:
— Граждане, вот он, один из тех, кого послали со мной вы в тот злосчастный весенний поход на скифов, чтобы узнать их силы. Это он, Сириск, сын Гераклида, того самого, кто уже восемнадцать лет пользуется почетными правами гражданина Херсонеса, Это он, Сириск, опозоривший седины своего отца — хозяина клера[4] Эйфореон. Посмотрите, вот он — отец труса и изменника! — Сострат указал рукой в сторону, где стоял, сжав кулаки, пожилой красивый человек. Рядом с ним был Тимон.
— Я не верю, — прогремел над толпой голос Гераклида, — но если это правда, я сам исполню свой долг перед народом.
Толпа повернула головы в сторону Гераклида и одобрительно загудела.
— Тебе придется это сделать, — прокричал Сострат, — ибо я один вышел тогда живой и сразу же вернулся в город, чтобы предупредить об опасности, а не пропадал где-то до конца лета, как твой сын!
Сириск покачал головой. Притихшая толпа оживилась.
— Дело говори, Сострат, как было дело!
— Скажу и дело, если вы такие нетерпеливые. Я вас спрашиваю, мог ли человек пропадать более сорока дней и не попасть в руки скифам?
— Не мог! — загудела толпа.
— А мог ли человек, бежавший с поля боя и вернувшийся живым от наших врагов, не изменить народу?
— Не мог! — заревела толпа.
Жгучие слезы обиды затуманили взор Сириска. Толпа затихла. Сострат подошел ближе и, заглянув в лицо Сириску, сказал:
— Видите, как нагло притворяется этот изменник, как хочет разжалобить вас слезами! Воин?! Теперь поздно плакать. И бесполезно, никто тебе не поверит!
Напряженное молчание застыло в воздухе.
— Или, может быть, я не прав, граждане? Если вам этот воин нравится, давайте его возвеличим! Давайте вообще за трусость ставить статуи, а за измену заносить имена предателей в почетные списки! И выставлять их в притворе храма Девы или храма Геракла!
— Негодяй! — сказал Сириск возмущенно.
Сострат отпрянул в сторону. Толпа загудела.
— Видите, как нагло притворяется это чудовище? Как издевается над вами, граждане? Мнение народа, демократия — ему нипочем! Как видно, не мешает отвести его в тюрьму! А завтра решить — как его проводить в царство теней! — Сострат гадко засмеялся и добавил: — Я уверен, что скифы дали ему золото, чтобы он открыл им городские ворота! И я надеюсь, судьи учтут это!
После этих слов толпа пришла в бешенство. Круг сужался, и Сириск уже видел, как его сограждане взялись за рукояти мечей. Ни отца, ни брата, ни Тимона рядом не было.
— Тихо! — это был голос Апполодора. — Дайте сказать ему самому. Это против наших законов — не выслушать обвиняемого. Говори, Сириск!
Воцарилась тишина. Догоравшие факелы слабо освещали лица, и дым поднимался вверх, к звездному небу.
— Что и могу сказать? — Сириск поднял голову и взглянул на Агасикла. — Сострат уже вам много сказал. И вы ему, как видно, верите. Вы же его все знаете. Он уважаемый гражданин. Отличный воин.
В толпе кто-то громко засмеялся.
— Ну, так слушайте. Я ранен, и сил моих не осталось. Я не могу говорить долго. Во всем, что сказал Сострат, — Сириск кивком указал в его сторону, — во всем нет ни слова правды. Я прошу об одном — выслушайте внимательно. Многие скифы не хотят крови. Я там был. Именно теперь, в эти дни решится — будет война или нет. Царь Агар убивает всех, кто за мир с нами. Этот тиран нас ненавидит за то, что мы, торгуя со скифами, учим их гордости и демократии. Скифам надо помочь. Теперь же. Иначе злость войны все погубит. Что вы сделаете со мной — мне безразлично. Рана моя слишком опасна. Я, наверное, умру… скоро… но вы должны спасать город и народ… Это еще не поздно. — Сириск медленно стал оседать на землю.
Толпа затихла. Была уже глубокая ночь, и факелы, сделанные из пакли и смолы, догорали. Толпа молчала.
— Он все врет! — взвыл Сострат. Толпа вздрогнула. — Это все неправда, он же шкуру свою спасает!
— А надо бы твою? — голос, мощный как гром водопада, раздался из темноты. Все оглянулись в ту сторону. — Радуешься, что все погибли? Нет, я вот живой!
Народ расступился, и высокий человек прошел в центр. Длинные густые волосы ниспадали на плечи. Он был бородат, как и многие, одежда была на нем скифская, в руках он держал посох.
— Евфрон! — Агасикл резко встал со своего кресла, он первый узнал сына по походке. — Евфрон, ты ли это?
— Да, отец, это я! Как видишь, не погиб и вернулся! Приветствую вас, граждане!
Толпа удивленно и радостно загудела.
— Я смотрю вы тут с Сириском воюете? — Евфрон подошел к обессилевшему воину, помог ему подняться ни ноги. — А знаете ли вы, что он спас мне жизнь?
Толпа удивленно загудела.
— Граждане! — Евфрон, поддерживая Сириска левой рукой, обратился ко всем: — Как было дело, я расскажу вам, ничего не утая. Но теперь вы видите — нужно спасать Сириска. Поэтому я буду краток: скифы, по своему подлому обычаю, набросились на нас в предрассветный час. Наш лохаг[5] Аристон, я, Сириск и слуги уже встали. Мы готовились будить воинов, как вдруг тучи стрел прошипели над нашими головами. И мы услышали крики и стоны раненых. Многие спросонья выскакивали из палаток, но тут же падали, сраженные стрелами. Аристон, отдавая команды, успел нас собрать и усадить на коней. Когда мы вырвались из этого хаоса, нас было четверо. Я, Аристон, Сириск и Сострат. Остальных скифы отсекли, и мы видели, как их окружили сотни конников. И мы слышали звон мечей и пение стрел. Аристон на полном скаку остановил коня. Мы тоже остановились. Вдруг Сириск изо всей силы хлестнул моего коня плетью. Я рванулся, и стрела прошла мимо. Скиф уже разворачивал коня, когда мы его настигли, и тут же я заколол его. А там, в темноте, все ржали кони, и еще яростнее звенели мечи. Не сговариваясь, мы кинулись к нашим. Спасти мы их не могли. Тут Аристон осадил коня и крикнул мне: «Скачи в город, предупреди, что скифы идут войной». Я отказался. Но он крикнул: «Если ты этого не сделаешь, умрут все». Эти слова меня как будто обожгли. И я повернул коня. — Евфрон опустил голову и замолчал.
«Ветер дул, не переставая всю ночь. Он завывал в снастях, а море, ночное, тёмное, молчало. Казалось, оно готовило силы для рывка, слегка вздыхая редкими, пологими волнами. Но эти волны, не шли ни в какое сравнение с ветром. Временами порывы чуть не сбивали нас с ног…».
Ботик был маленький. И мачты его, и паруса, хоть и были самые, что ни на есть настоящие, но очень маленькие. И бухта, где он стоял, тоже была маленькая.И это огорчало Ботика. Особенно, когда он видел, как в большую Гавань медленно, как огромные чайки, вплывали паруса и мачты таинственных кораблей. Самих судов Ботик не видел. Их закрывал высокий мол Большого порта.Но это не мешало Ботику мечтать…
Город на Неве заново раскрывается для читателей, ведь стиль изложения информации, выбранный автором, уникален: сначала берется цитата из известного произведения или мемуаров, и Екатерина дополняет его своими измышлениями и информацией из надежных источников, приобщая таким образом своих читателей к истории родного города. Итак, книга первая… В ней мы заглянем в окна, в которые всматривался одержимый азартом герой «Пиковой дамы» Германн, в надежде проникнуть в таинственный дом и разведать карточный секрет сварливой старухи-графини.
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
Ранним утром 13 октября 1307 года по тайному приказу короля Филиппа IV по всей Франции начались аресты членов Ордена Храма, а имущество и казна захвачены. В тот же день из порта Ла-Рошель отплыли в неизвестном направлении семнадцать кораблей тамплиеров, а юный граф Гитар де Боже сумел тайно покинуть Париж, забрав с собой одну из святынь Ордена. Спустя шестьсот лет к владельцу похоронного бюро в Киеве Ванику Бабаяну явился странный человек и предложил сделать тайное захоронение на заброшенном кладбище за огромные деньги, а затем и стать хранителем могилы.
Великий князь Московский и Владимирский Василий I Дмитриевич (1371—1425) был старшим сыном Дмитрия Ивановича Донского и правил Московским государством без малого 36 лет. При этом в отечественной истории о нём сохранилось очень мало сведений, а памятник — всего один! А ведь при Василии Дмитриевиче Московское государство расширило свои владения почти вдвое, замирилось и заручилось поддержкой Великого княжества Литовского, а ханы Золотой Орды лишь единожды покусились на Москву, да и то безрезультатно! И главное — никаких внутренних дрязг и междоусобных конфликтов, на земле Московской наступили долгожданные мир и лад. В новом увлекательном романе известный писатель Юрий Торубаров воздаёт должное этому мудрому и дальновидному правителю, достойному наследнику победителя Куликовской битвы! Книга издаётся в авторской редакции.
1395 год. После победы на Куликовом поле прошло полтора десятка лет, а судьба Русской Земли вновь висит на волоске.«Над городом и окрестностями плыл звук соборного колокола — бам-м-м, бам-м-м, бам-м-м! Просыпайся, Русь, бери оружие в руки: враг у ворот!»Разгромив Золотую Орду и покорив Крым, грозный ТАМЕРЛАН идет войной на Москву. Уже пало Елецкое княжество, непобедимое войско Тимура штурмует пограничный город:«Завыла боевая труба, и гулямы ринулись в атаку. Причём — конно! Подскакав вплотную, они круто поворачивали коней, прямо с них прыгали на деревянную стену и карабкались вверх, цепляясь за воткнутые копья и помогая себе ножами.
Опер всегда опер — что в наши дни, что в Российской империи при Екатерине Великой. И как его ни называй — «следаком» МУРа или розыскником юстиц-коллегии, — его служба из века в век остается неизменной: раскрывать преступления, ловить уголовников, карать душегубов.Ведь и при матушке-императрице, в «золотой век» Екатерины, хватало грабителей и убийц. За парадными фасадами империи таятся темные подворотни, гиблые трущобы и бандитские притоны. На востоке полыхает Пугачевский бунт. В Москве орудует шайка фальшивомонетчиков.