Крылья демона - [24]

На рассвете в трактир пожаловал отряд драгун. Не успели они подъехать к крыльцу, как я уже стоял возле окна, слушая их разговор со слугой. Интуиция не подвела – разыскивали меня. Проследить человека, едущего по краковской дороге на двух лошадях и в зеленой одежде, которую мне милостиво подобрал сотник, не составляло труда. Пришлось немного пожалеть о своей беспечности.

Чтобы не задерживаться для ненужных объяснений, я быстро оделся и выпрыгнул из окна во двор. Драгуны, тем временем, зашли в трактир, а возле лошадей остались двое часовых. Всего я насчитал десять лошадей, значит, за мной пошли только восемь человек. С одной стороны было досадно, что меня так плохо оценили, но с другой – это избавляло от лишних проблем.

Подойдя сзади к часовым, я спросил:

– Панове, не подскажете, как проехать из Детройта в Чикаго?

– Куда? – хотел было удивиться один из часовых, но тут его голова, направляемая моей рукой, врезалась в голову товарища.

Оба драгуна обмякли и дружно шлепнулись на землю. Я забрал у них пистолеты, ружья и взял себе одну саблю с портупеей, затем быстро перерезал подпруги у семи лошадей. Остальными тремя лошадями, как самыми мощными, я решил воспользоваться. Поэтому вывел их со двора, вскочил в седло одной и помчался прочь, держа за узды двух других драгунских скакунов.

Сзади послышались крики, а затем и выстрелы возмущенных моим вероломством рыцарей Войска Польского. Стреляли они паршиво, да и расстояние свыше двухсот метров уже не представляло серьезной опасности при стрельбе из гладкоствольных кремниевых ружей.

Проскакав по дороге чуть более километра, я остановился. За мной была погоня, состоящая из четырех лихих драгун, решивших проехаться без седел, и еще двух, забравших чужих оседланных коней. Желания привлекать к себе внимание возможных встречных путников у меня не было. Спешившись и, подождав, пока мои преследователи приблизятся на расстояние убойного полета ружейной пули, я снял двух всадников двумя выстрелами.

Неспешно перезаряжая ружья зарядами, взятыми из седельной сумки, я наблюдал, как оставшиеся четверо преследователя теряют скорость, пытаясь пропустить один другого вперед под мои пули. Чтобы уверить их в необходимости оставить меня в покое, я подстрелил еще одного всадника. Постепенно трое оставшихся замедлили бег своих лошадей, затем, понаблюдав за движением дула моего ружья, храбро сделали по выстрелу в мою сторону и поскакали в обратном направлении. Видимо, подбирать павших и собирать новое подкрепление.

Мне ничего не оставалось делать, как продолжить путь. Не желая ввязываться в боевые действия, которые могли начаться против меня в скором времени, я гнал лошадей так, словно боролся за приз лучшего жокея столетия. Бедные животные, привыкшие к непродолжительным походам шляхты от одного кабака до другого, испытали невиданную доселе нагрузку. Дважды мне пришлось проявить чудеса акробатики, когда один за другим, в течение часа рухнули два коня. Оказавшийся самым выносливым, еще дотемна, привез меня в город Катовице.

Без происшествий и лишнего беспокойства я пересек городской кордон. Хорошо, что в этом времени не было телеграфа и прочих средств быстрой связи на расстоянии, поэтому новости о событиях на дороге в окрестностях Кракова раньше меня в этот город привезти никто не мог.

Найдя местный рынок, я с трудом слез с лошади. Ноги отказывались выпрямляться, а заднее место было так отбито, что я вообще не чувствовал с ним рецепторного контакта. Превозмогая ломоту в теле, я передвигался по рынку, скупая себе новую одежду, задавшись целью выглядеть неброско, но вполне благородно. Моя оставшаяся лошадь, проголодавшаяся за день, то и дело норовила сбежать от меня к рядам с фуражом. Наконец, полностью сменив одежду, я купил овса своему транспортному средству и отправился ночевать в ближайшую гостиницу.

Утром без всяких злоключений я выехал по направлению к чешской границе, которая в то время была и границей Австрийской империи. Предварительно избавившись от оружия, я уверенно скакал на отдохнувшем за ночь коне, избегая главных дорог, используя малоизвестные горные тропы Судетов. К вечеру я устроил себе привал в этой живописной местности. Если бы не дикая спешка, то, возможно, горный воздух и летние краски пейзажа порадовали бы мое человеческое тело, но в то время я даже не обращал внимания на подобную чепуху.

Проведя ночь в горах, утром следующего дня, никем не замеченный, я пересек границу.

Уже на территории Чехии меня остановил австрийский конный разъезд, состоящий из трех гусаров. Предпочитая самому навязать разговор в нужном мне русле, я бросился к всадникам с радостным видом.

– Наконец-то, свои! – завопил я на немецком языке с легким чешским акцентом.

Поручик гусарского полка, похоже, возглавлявший дозор, подозрительно посмотрел на меня и спросил:

– Кто такой? Откуда и куда следуешь?

– Герр поручик, я Карл фон Маркузе, австрийский дворянин. Проживаю в Праге. Был захвачен в плен поляками по подозрению в шпионаже в пользу короны ее императорского величества. Неделю провел в тюрьме, затем бежал.

– Что же вы делали в Польше?