Крылатые танки - [2]

В коридоре перед кабинетом комбрига встречаю Голубенкова. Спрашиваю:

— Что вы здесь делаете? Почему не отдыхаете?

— У меня впереди сплошной «отдых».

— Не знаю, о каких курортах вы мечтаете перед воздушным парадом.

— Мне лететь не придется.

Значит, я опоздал. Ему уже объявили. Стараясь показать, что ничего особенного не случилось, я строго заметил ему:

— На службе не до шуток. У комбрига были? Что он сказал?

— Он сказал, что у меня бледное лицо, что я, видимо, нездоров. Ну и… отстранил от полетов, — дрогнувшим голосом заключил Голубенков. Глаза у него повлажнели. Я хорошо знал характер этого летчика. Никакая физическая боль не выдавила бы у него слезу. Но душевные муки бывают намного сильней.

— Не огорчайтесь, капитан, — успокоил я его. — Вы остаетесь в парадном расчете. Вот вам моя рука.

Через день после разговора в штабе бригады я заглянул на аэродром, чтобы повидать капитана Голубенкова. Нашел его в кругу летчиков. Он рассказывал какую-то забавную историю:

— А вот еще случай. Медведя научили летать.

— Как так? Неужели? — послышались удивленные голоса.

— Очень просто, — с серьезным видом продолжал капитан. — Садится медведь в кабину и по команде запускает мотор. «Выруливай!» — Выруливает машину на старт. «Взлет!» — Взлетает. «Левый разворот!» Ну и так далее.

— Э-э-э, неправда, товарищ капитан! — возражает кто-то. — В воздухе не услышишь команду, поданную с земли.

— Конечно, не услышишь, — соглашается Голубенков. — Потому и обучили попугая подавать команды. Сажали его в кабину, и он выкрикивал: «Взлет!», «Разворот!» и тому подобное. Года два так летали. Слетанная получилась пара. Но однажды…

Капитан сделал небольшую паузу и, когда смех окружающих его летчиков утих, продолжал:

— Однажды полетели они в зону. И посыпались одна за другой команды: «Петля!», «Разворот!», «Петля!» То ли из-за больших перегрузок, то ли по какой-то иной причине попугай вдруг забыл слово «посадка». Твердил одно и то же: «Разворот!», «Петля!» А горючее уже на исходе. Увидел попугай, что стрелка прибора к нулю подходит, похлопал медведя крылом по плечу и говорит: «Ты, Миша, давай крутись, а я полетел»…

От души посмеявшись, летчики снова приступили к занятиям. Забавный анекдот дал им хороший заряд бодрости. А отдыхать в эти предпраздничные дни людям приходилось очень мало. Помимо-учебы, они помогали техникам и механикам готовить материальную часть, тщательно проверяли исправность каждого агрегата.

Наступило 1 Мая. Утро выдалось ясное, тихое. Над аэродромом висело голубоватое безоблачное небо. Вдали за перелеском виднелась деревушка. Над крышами многих домов уже струился дымок. Некоторые хозяйки встали раньше нашего. Мне почему-то вспомнилось детство, захотелось свежих драчен. Моя мать очень хорошо умела их готовить. Не дожила, родная, до этого торжественного дня, не увидит, как ее сын поведет над Красной площадью боевой авиационный полк.

Мысли эти промелькнули мгновенно. Приняв рапорт полкового инженера Н. М. Павлова о готовности самолетов, я приказал построить летный состав. После того как штурман Малыгин уточнил маршрут и время вылета, я дал последние указания и подал команду «По самолетам!».

И вот мы уже в воздухе. Справа от меня звено Голубенкова. Хорошо вижу самолет ведущего, но разглядеть его лицо мешают солнечные блики на кабине. Приближаемся к Красной площади. Командующий В. А. Хользунов летит впереди полка. Время от времени он дает по радио краткие распоряжения. Слушая Виктора Александровича, вспоминаю нашу недавнюю встречу, разговор, его вопрос — а сумеете ли занять первое место.

Пролетая над Красной площадью, мы не видели, что там происходило. Членам экипажей категорически запрещалось хоть на мгновение отвлекаться от выполнения своих обязанностей. Неточное движение хотя бы одного из летчиков могло привести к нарушению строя всего полка. А за нашим полетом следили тысячи людей, не только соотечественники, но и зарубежные гости.

За годы первых пятилеток наша страна стала крупнейшей индустриальной державой и сумела создать мощную авиационную промышленность, оснастить свои Военно-Воздушные Силы первоклассными самолетами. Если всего несколько лет назад воздушные парады вообще по проводились, то сегодня среди крылатых участников праздника одних бомбардировщиков насчитывалось 38 полков! И, к нашей чести, мы летели первыми в этой армаде.

Считанные минуты мы находились в небе Москвы, а пролет над Красной площадью показался мгновением. Но сколько труда затратили авиаторы самых различных специальностей, чтобы порадовать родной народ своим искусством пилотажа, чтобы всему миру показать исполинские крылья Советской державы.

Красная площадь, Кремль, а затем и окраина столицы остались позади. Плотный треугольник, образованный сорока пятью самолетами нашего полка, стал расчленяться на эскадрильи. Ведущая девятка взяла курс на аэродром. В эфире вдруг прозвучали мои позывные, и я услышал знакомый голос В. А. Хользунова:

— Вы прошли над Красной площадью лучше всех. Вас поздравляет с успехом командующий парадом Маршал Советского Союза товарищ Буденный.

Радиостанции имели в своих кабинах все командиры эскадрилий. Слышали ли они волнующие слова только что переданного поздравления? Слышали! Вот сначала Н. Я. Алексееев, затем С. С. Суров, Ф. И. Меньшиков, В. Дрянин — все комэски приветливо покачали крыльями. Я ответил им тем же. Они заслуживали самой высокой похвалы. Ведь на их плечах лежала основная тяжесть подготовки к параду.