Крылатые танки - [14]

Предложенная нами схема атаки выглядела примерно так. Первый самолет, пикируя на цель, обстреливает ее реактивными снарядами, на выходе сбрасывает бомбы. Второй штурмовик или пара наносит бомбовый удар, а на выходе из атаки уничтожает противника пушечно-пулеметным огнем. Особенно этот боевой порядок оправдывал себя при действиях большими группами. Каждый штурмовик имеет на вооружении 2 пушки, 2 пулемета, 8 реактивных снарядов и 600 килограммов бомб. Нетрудно себе представить, какой силы удар может нанести, скажем, эскадрилья, насчитывающая 12 самолетов.

На одной летно-тактической конференции я выступил с докладом о боевом применении штурмовиков. Присутствовавший при этом генерал-полковник авиации Ф. Я. Фалалеев дал высокую оценку нашим поискам и находкам в тактике.

…К 4 декабря 1943 года 335-я штурмовая авиационная дивизия была полностью сформирована. Нас зачислили в резерв командования фронта. До весны 1944 года соединение в боях почти не участвовало, если не считать отдельных вылетов на разведку. Мы в основном работали, как говорится, на молодых летчиков, учили их, готовили морально. У них возникало множество самых различных вопросов.

Помню, подошли ко мне на аэродроме три младших лейтенанта, хотят что-то спросить, но не решаются. Наконец Владимир Гуляев осмелел, спрашивает:

— Товарищ полковник, вот вы летаете уже много лет, участвовали в советско-финской войне. Скажите, волнуетесь вы перед боевым вылетом?

Волнуюсь ли? К чему бравировать.

— Конечно, да, — отвечаю Гуляеву. — Все зависит от того, на какое задание идешь.

Посчитав вопрос Гуляева не только уместным, но и важным, я решил побеседовать с молодыми летчиками на затронутую тему. Прежде всего разъяснил, что волнение не следует смешивать со страхом. Волнение может испытывать любой человек с нормальной психикой.

Садишься в кабину и начинаешь волноваться. Потому что знаешь: задание сложное, сопряженное с опасностями. Но вот запустил двигатель, начал работать с приборами, и волнение пропадает. Теперь ты занят делом и весь отдаешься ему. А в полете ты как бы сливаешься с самолетом, становишься его мозгом. Когда же летчик идет в атаку, ему вообще некогда думать о чем-то постороннем. Его нервы напряжены до предела, каждый мускул подчинен атаке. В такой обстановке даже тот молодой летчик, который перед вылетом испытывал чувство страха, сумеет преодолеть его.

Не знаю, насколько профессиональны были мои суждения с точки зрения психолога, но как летчик, мне кажется, я рассуждал правильно. Молодежь осталась довольна беседой, а я сделал для себя вывод: на эту тему необходимо потолковать со всеми новичками. В тот же день командирам полков и политработникам были даны соответствующие указания.

Для воспитания у молодых летчиков высоких моральных качеств мы широко использовали поучительные примеры из боевой практики тех частей, которые влились в нашу дивизию. Правда, они пришли к нам малочисленными, многие, служившие там, геройски погибли или выбыли по ранению. Но подвиги их остались навечно в славной летописи войны, страницы, написанные их кровью, стали первыми в истории дивизии.

Весной 1944 года в состав нашего соединения влился 6-й Московский гвардейский штурмовой авиаполк. Одно наименование его звучало как строка из гимна мужеству и мастерству. Авиаторы этой части геройски сражались с врагом в самый трудный период обороны столицы. Под командованием майора Рейно они громили танковые колонны Гудериана, участвовали в уничтожении других частей противника на подступах к Москве. Полку были присвоены звание «гвардейский» и наименование «Московский».

Пропаганде подвигов гвардейцев мы отводили большое место в повседневной воспитательной работе. О них говорилось на партийных и комсомольских собраниях, писалось в стенных газетах и боевых листках, организовывались передачи по радио и беседы агитаторов.

Много славных дел совершил капитан Н. И. Чувин. В одном из полетов на разведку он, возвращаясь с задания, встретился с десятью «мессершмиттами». Уклониться от боя было невозможно, и Николай Иванович принял решение атаковать противника. Используя превосходство в высоте, он ударил из пушек и пулеметов по ведущему первой пятерки. Вражеский самолет вспыхнул и круто пошел к земле. Остальные «мессеры» набросились на штурмовика. Но тут со стороны солнца их атаковала пятерка наших истребителей, сопровождавших разведчика. Внезапным ударом они сбили еще два «мессера». Потеря трех самолетов, в том числе ведущего, обескуражила оставшихся гитлеровцев, и они, прекратив преследование штурмовика, поспешили скрыться.

Схватка с врагом произошла под Тулой. Наши самолеты взяли курс на свой аэродром. При подходе к железнодорожной станции Горбачеве Николай Чувин увидел пожар. Горело какое-то здание. А на путях стояли наши железнодорожные составы. На открытых платформах можно было разглядеть орудия и танки. Видимо, эта техника направлялась защитникам Москвы.

Вдруг Чувин заметил в воздухе группу вражеских бомбардировщиков. Они делали заход для очередного бомбового удара по железнодорожной станции. Этого допустить было нельзя.