Крылатая смерть - [60]

При приближении кавалькады к гряде холмов река, пересекавшая равнину, оказалась по левую руку. Глубокое русло прорезало один из склонов, и всадники осторожно двигались по дороге, извивавшейся вдоль берегового обрыва. Пошел дождь. Замакона почувствовал, как на кожу падают случайные брызги и мелкие капли, однако, когда он поднял голову, ни облачка не нарушало голубоватого сверкания неба. Позже Гилл-Фаа-Йнн объяснил ему, что капли падают вследствие испарения и конденсации на окружающих предметах водяных паров — явление в подземном мире вполне обычное и никак не связанное с поверхностью небосвода. Как можно было заметить, над равниной постоянно висела легкая дымка, вполне компенсировавшая отсутствие облаков.

Со склона холма, подмываемого рекой, Замакона видел обширную панораму древней равнины — такою же, какой он видел ее с противоположной стороны, выйдя из туннеля. Зачарованный необычайной красотой, он с неохотой продолжал восхождение, и Гилл-Фаа-Йнн несколько раз поторапливал его. Вершина была близка: бурая лента дороги растворялась в голубой пустоте над головами наездников. Впечатляли картины подземной природы: отвесная стена, покрытая зеленью, по правую руку; бездонный поток — по левую; и сверкающее море голубых молний впереди и вверху. Единороги миновали вершину, и глазам предстала гигантская долина цивилизации Цатт.

Замакона, затаив дыхание, рассматривал подземный ландшафт, подобного которому было невозможно вообразить и в самых смелых мечтах. Вдоль пологого склона пестрели редкие фермы, высились случайные башни. В долине, словно шахматная доска поделенной полями возделываемых угодий, поблескивали широкие дороги, выложенные из золота или базальтовых блоков; текли узкие каналы, орошающие земли водой из реки. Мощные серебряные тросы, водруженные на золотых колоннах, соединяли строения и группы строений, поднимавшихся там и здесь. Иногда попадались разрушенные и поваленные столбы без тросов. Крошечные фигурки занимались возделыванием пашен, и пару раз Замакона не мог удержаться от дрожи, рассматривая отвратительных четвероногих тварей, впряженных в подобие плуга.

Но наиболее впечатляющим был призрачный лес башенок и остроконечных шпилей, возвышавшийся в голубоватой дымке по другую сторону долины. На первый взгляд казалось, что дома и замки покрывают склон высокого холма — совсем как живописные городки в горах родной Испании. Однако более пристальный взгляд убеждал в ошибочности такого предположения. Посреди равнины поднимался настоящий город-здание, многочисленные башни которого все устремились в небо. Серый туман, собравшийся над островерхими шпилями, приглушал голубоватое сияние, отражавшееся в миллионах золотых куполов и крыш. Бросив взгляд на исполненное достоинства лицо Гилл-Фаа-Йнн'а, Замакона понял, что перед ним находится главный город страны — Цатт.

Ощущение тревоги, возникшее при виде закутанных в дымку остроконечных шпилей, усилилось, когда маленький отряд продолжил спуск в долину. Замакону пугал вид зверей, на которых ехал он сам и сопровождавшие его воины; еще более устрашающим представал мир, способный породить таких чудовищ. Проезжая сельские фермы, испанец хорошо рассмотрел фигурки, работавшие на полях: ему не понравились их механические движения, странная медлительность и следы увечий, заметные на телах. За ограждениями, среди чахлой растительности паслись жалкие подобия человекообразных существ. Гилл-Фаа-Йнн объяснил, что это и есть представители низших классов, мясо которых кейнанцы употребляют в пищу. За рабами наблюдает хозяин фермы; его гипнотическое внушение с утра определяет поведение пахарей и пастухов, и как разумные машины они просто незаменимы в работе. Пасущиеся же на лугах представляют самое низшее сословие — от них ничего не требуется и кроме как в пищу их нигде не используют.

В просторных фермах на равнине Замакона видел рогатых гаа-йоттнов, выполнявших почти человеческую работу. Похожие на людей фигуры вскапывали грядки, прокладывали борозды. У некоторых движения были словно замедлены и напоминали манипуляции механических приспособлений. Перехватив внимательный взгляд испанца, Гилл-Фаа-Йнн охотно сообщил, что это и есть так называемые вайм-баи — мертвецы, которым с помощью атомной энергии и силы мысли возвращали способность двигаться и повиноваться приказам. Классу рабов недоступен дар бессмертия, в отличие от представителей господствующей касты Цатта, поэтому со временем вайм-баи увеличиваются в числе. Их отличают собачья преданность и послушание, но они менее восприимчивы к телепатическим командам, чем живые рабы. Наибольшее отвращение у Замаконы вызвали раны и увечья на телах мертвецов: некоторые были обезглавлены, кожа других несла следы колотых ран, разрезов, ожогов. Объяснить их происхождение было бы затруднительно, не поспеши на помощь Гилл-Фаа-Йнн. По его словам, эти рабы, прежде чем попасть на фермы, использовались в качестве гладиаторов для увеселения свободных горожан. Превыше всего остального жители Цатта ценили остроту ощущений, ибо их угасающие чувства требовали новых и все более мощных стимулов. Несмотря на удивление, вызванное увиденным, Замакона не мог не признаться в глубине души в полном отвращении к открытому им миру.