Крылатая смерть - [3]
— Акулы не дадут ему утонуть, — вырвалось у меня.
Ванда промолчала. Внезапно я почувствовал неимоверную усталость. Что за глупая смерть! Мы все так или иначе погибнем: испечемся на солнце, впадем в безумие от жажды и изобилия воды, которую нельзя пить, или же нас доконает голод. Но отправиться в пасть акуле только потому, что кто-то сомневается в правдивости твоих слов, — глупее ничего не придумаешь. Даже наши политики поступают умнее.
Должно быть, я размышлял вслух, так как услышал слова Ванды:
— Тут нет вашей вины. У каждого из нас нервы на пределе. Сантос сорвался первым; ему казалось, что спасение близко, и сама мысль, что это не так, была для него невыносима.
— Он в самом деле видел землю?
— Трудно сказать… Пит утверждает, что в радиусе пятисот миль не найти даже скалы. Ближайшая земля — остров Пасхи. Я о таком и не слышала.
— Остров Пасхи? — я покопался в памяти. — Вулканический островок площадью в полторы тысячи акров в двух тысячах миль к северо-западу от Чили. Несколько лет назад на нем обнаружили множество каменных истуканов неизвестного происхождения. Увы, нам до него никогда не добраться.
— Гленк говорит, что это и не потребуется. В южных широтах острова, случается, исчезают и появляются сами собой. Не исключено, что землетрясение, погубившее «Ребу», образовало поблизости новый остров, и Сантос мог оказаться прав, когда утверждал, что видит впереди землю.
— Теперь ему уже все равно. Мне, впрочем, тоже, если говорить откровенно. Воображаю себе этот свежеиспеченный утес, только-только со дна морского. Ослизлые бока, расселины, залепленные отменной аспидно-черной грязью… Желаешь подкрепиться — отведай вкусных морских водорослей, хочешь попить — к твоим услугам несколько лужиц солоноватой водицы.
Я мог бы еще долго продолжать в том же духе, но тут чей-то грубый голос рявкнул:
— Заткнись, или опять схлопочешь веслом по башке!
Удивительно, как быстро люди привыкают к насилию.
Это был не кто иной, как Гленк. Он и Пит сидели на веслах в нескольких футах от меня, а я, признаться, начисто позабыл об их существовании, увлеченный беседой с мисс Вандой.
Итак, нас осталось пятеро. Одним лишним ртом меньше, сказал бы я, если бы у нас было что делить. Четыре мужчины и девушка — подходящая компания для морской прогулки. Судьба связала нас помимо нашей воли, и с этим приходилось считаться. Против общества Ванды я нисколько не возражал, но от трех головорезов можно было ожидать любой неприятности.
Признаться, в эту минуту я и сам не мог разобрать, хочу ли добраться до острова, если таковой существует, или не хочу. Неизвестно, что нас там ожидает. Впереди мне виделись одни лишь невзгоды, независимо от того, что озарят лучи утреннего солнца: безжизненную поверхность океана или же забытый Богом каменистый клочок суши.
III
Остров-оборотень
Меня разбудили возбужденные голоса. С трудом я разлепил воспаленные веки.
Солнце еще не взошло. Честно говоря, в эту ночь я спал не слишком крепко: часто просыпался, смотрел на звездный ковер над головой, слушал, как вскрикивает во сне Ванда, и опять погружался в беспокойную дрему. Обычно я не могу похвастать красочными сновидениями, но от кошмаров, что снились мне этой ночью, даже сфинкса прошиб бы холодный пот.
Понадобилось мучительное усилие, чтобы подняться: все тело ломило от долгого лежания на жестком днище шлюпки. Поразительно, как много может вынести один человек: мой язык распух от жажды, живот сводит голодная судорога, обожженная солнцем кожа мучительно саднит, глаза почти не видят от солнечных бликов, отражавшихся от глянцевой поверхности океана… Вдобавок голова раскалывается от боли. И тем не менее каким-то чудом я еще жив. Я украдкой поглядываю на Ванду, и ловлю себя на том, что завидую ей. Кажется, ей нипочем любые невзгоды. Быть может, я ошибаюсь, и она страдает не меньше моего, однако по ее виду этого не скажешь.
Восход уже окрасил горизонт на востоке в бледно-розовый цвет; на западе небо по-прежнему во власти лилово-черной ночи. Океан спокоен, лишь скрип уключин да журчание воды за кормой говорят о том, что мы движемся куда-то. Несмотря на ранний час, уже жарко. Теплый воздух совершенно неподвижен, и впереди у нас еще один безумный день.
Когда я увидел темно-серый горб острова, то не поверил своим глазам. Я принялся растирать их что было сил и от этого окончательно перестал видеть. Но вот пелена рассеялась, и, к моему изумлению, остров остался на месте. Его контуры становились все отчетливее по мере того, как солнце поднималось над горизонтом.
Радостные возгласы товарищей по несчастью окончательно согнали с меня сон.
— Смотрите, смотрите! Я вам говорил! — гремел Сэм Гленк. — Землетрясение подняло остров! Вот он перед нами!
— Однако каким дьяволом на нем за одну неделю выросло столько деревьев? — недоуменно спросил Пит Лакруз.
— Молчать! — гаркнул Гленк. — Видать, от солнца у тебя мозги совсем набекрень, дружище! Какая, черт побери, разница, когда землетрясение подняло остров — вчера или сотню лет назад?! Он есть, и это главное…
— Ради Бога, перестаньте! — устало проговорила Ванда. — До смерти надоело слушать ваши перебранки. И без того голова идет кругом. К тому же с нами раненый…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Два приятеля плывут на лодке по Дунаю, наслаждаются его красотами и решают провести ночь на небольшом острове, который очень густо зарос ивами. Постепенно они убеждаются в том, что вторглись в неведомый и враждебный им мир, который лучше было бы обойти стороной…
Г. Ф. Лавкрафт не опубликовал при жизни ни одной книги, но стал маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Данный сборник включает рассказы и повести, дописанные по оставшимся после Лавкрафта черновикам его другом, учеником и первым издателем Августом Дерлетом.
Чтение данного сборника — не для слабонервных, тем более не советуем заниматься им перед сном: вампиры всех мастей, видов и пола, привидения и люди-зомби, любители человечины и просто невиданные твари, естественно, безжалостные и ужасные, встречаются практически на каждой странице, заставляя даже самые бесстрашные души трепетать от страха перед проявлениями таинственного и необъяснимого. Тем более, что авторы не отказывают себе в нагнетании страстей, искусно вплетая в ткань сюжета необитаемые замки, семейные склепы, африканские амулеты и прочие сопутствующие мистике элементы.Рассказы, которые объединяет тема дьявольской силы, вселившейся в людей, взяты из книг, выходивших на Западе в так называемой «черной серии», а также из сборников «Хичкок представляет», составленных знаменитым американским кинорежиссером, создателем фильмов ужасов Альфредом Хичкоком.
Г.Ф. Лавкрафт не опубликовал при жизни ни одной книги, но стал маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас."Мифы Ктулху" — наиболее представительный из "официальных" сборников так называемой постлавкрафтианы; здесь такие мастера, как Стивен Кинг, Генри Каттнер, Роберт Блох, Фриц Лейбер и другие, отдают дань памяти отцу-основателю жанра, пробуют на прочность заявленные им приемы, исследуют, каждый на свой манер, географию его легендарного воображения.
Книга является продолжением первого сборника «Таящийся ужас». В нее вошли произведения известных английских и американских писателей, сочетающие в себе элементы «страшного рассказа», детектива и психологического триллера. Рассказ «Муха» был экранизирован и завоевал популярность у зрителей.Для широкого круга читателей.
Свихнувшийся уголовник по кличке Мако сбегает из тюрьмы, угоняет «Ягуар» и отправляется в гости к старой знакомой – проститутке Аделии. С собой он берет только самое необходимое: отрубленную человеческую голову, коллекцию зубов и хирургические щипцы. Встреча старых друзей, судя по всему, не будет скучной…
В книге собраны предания и поверья о призраках ночи — колдунах и ведьмах, оборотнях и вампирах, один вид которых вызывал неподдельный страх, леденивший даже мужественное сердце.
Берег Охотского моря. Мрак, холод и сырость. Но какие это мелочи в сравнении с тем, что он – свободен! Особо опасный маньяк сумел сбежать во время перевозки на экспертизу. Он схоронился в жутком мертвом поселке на продуваемом всеми ветрами мысе. Какая-то убогая старуха, обитающая в трущобах вместе с сыном-инвалидом, спрятала его в погребе. Пусть теперь ищут! Черта с два найдут! Взамен старая карга попросила его отнести на старый маяк ржавую и помятую клетку для птиц. Странная просьба. И все здесь очень странное.
Сережа был первым – погиб в автокатастрофе: груженый «КамАЗ» разорвал парня в клочья. Затем не стало Кирилла – он скончался на каталке в коридоре хирургического корпуса от приступа банального аппендицита. Следующим умер Дима. Безалаберный добродушный олух умирал долго, страшно: его пригвоздило металлической балкой к стене, и больше часа Димасик, как ласково называли его друзья, держал в руках собственные внутренности и все никак не мог поверить, что это конец… Список можно продолжать долго – Анечка пользовалась бешеной популярностью в городе.