Кружки любви - [111]

Она фыркает на отсутствие реакции с моей стороны, перед тем как выйти из комнаты. Как только я снова остаюсь одна в темноте, я присаживаюсь. У меня кружится голова, но я заставляю себя оставаться в вертикальном положении. Я очевидно здесь ради выкупа. Я знаю, что Гаррет сделает всё, что угодно, чтобы получить меня, но деньги могут стать коварной штукой.

Мы не в кино, где он может пойти в банк и снять все деньги со счета за пять минут. Банки закрыты и не будут открыты снова до утра понедельника. Я проторчу здесь, по крайней мере, ещё полтора дня. Я не думаю, что Анжелика предложит мне еды или воды. Я должна хотя бы больше пить.

Мой папа однажды застрял на миссии и выжил в течение десяти дней при помощи земли. Я — не мой отец. Хотела бы я позволить ему преподать мне больше о выживании сейчас. Хотя я не полностью беспомощна. Я могу импровизировать.

Прежде чем Анжелика заперла меня, я увидела другую дверь в конце комнаты. Здесь не было никаких окон и в основном пронизывающе сырой запах, бетонные стены и проведенный по потолку водопровод — я в подвале. Единственная вещь в комнате — кровать, в которой я лежу, или более правильно сказать — матрас, лежащий на полу.

Я двигаюсь ползком по бетонному полу, пока не достигаю двери, которую Анжелика использовала. Я хочу взломать и открыть её, чтобы убежать к своей жизни, но я не настолько сумасшедшая. Мне нужен план и некоторая сила, прежде чем я попытаюсь провернуть это.

Я следую к соседней двери и легко её открываю. Я шарю своими руками по каждой поверхности и нахожу металлически ощущаемую раковину. Пожалуйста, пусть она работает. Когда я добираюсь до крана, я кручу его и практически чуть ли не плачу, когда ничего не вытекает из него. Я продолжаю пытаться открыть его, но воды нет.

Я раздражаюсь и заваливаюсь на свою задницу, отказываясь плакать. Я нуждаюсь в тех слезах, которые есть в моём теле сейчас.

Я обследую дальше, пока не нахожу унитаз. При этом мой желудок скручивает, я погружаю мои руки в чашу.

Сухо.

В ванной больше ничего нет. Нет ни душа, ни ванны. У меня нет никакой воды.

Я ползу назад к своему матрасу и сворачиваюсь на тонком одеяле, которое пахнет плесенью и рвотой, сдерживая себя от слез.

Мои мысли возвращаются к Адаму. Он видел меня, прежде чем меня схватили? Пробовал ли он освободить меня? Помог ли он им забрать меня? Я не могу найти смысл в чём-либо.

Гаррет. Он будет в ярости. Жестокой, беспощадной ярости, чтобы вернуть меня. И у него будут скованы руки до понедельника, и это сведет его с ума. Это безумие заставит его захотеть прийти за мной без денег.

Джордан. Если он пьян, то недостаточно протрезвеет, чтобы искать меня. А когда он будет способен на это, он будет винить себя за то, что неспособен был сделать это скорее. Вина уничтожит его.

Моему отцу придётся отправить отряд наемников за мной, как только он всё выяснит. Он возьмет оружие в свои руки, и война будет в его глазах. Я знаю, он ни перед чем не остановится, чтобы обеспечить мне безопасность.

Всем людям, которых я люблю, больно прямо сейчас, и я ничего не могу сделать, чтобы помочь им или себе. Я должна выжить. Я должна быть умной. Я должна держать свои эмоции под контролем. Я должна быть сильной ради своего ребенка. Это моё первое испытание в материнстве, и я отказываюсь его провалить.

Я пытаюсь уснуть. Мне необходимо, чтобы наркотики вышли из моего организма, так чтобы я смогла восстановить свою силу. Я хочу найти утешение в тишине этого места, но не могу. Оно жутко тихое, агрессивное и мрачное.

— Помоги мне, Мама. Пожалуйста, — шепчу я, пока закрываю свои глаза, и жду рук ангела, чтобы прикоснулись ко мне.

* * *

Я просыпаюсь с криком от того, что меня стаскивают с матраса за волосы. Мои руки взлетают к корням, пробуя остановить обжигающую боль, пока меня вытаскивают за дверь. Я пинаюсь и царапаюсь, как только могу, от отчаянья, чтобы убраться подальше от мужчины, вытаскивающего меня в другую комнату.

Он отбрасывает меня вперед, и моё лицо врезается в бетон. Струйка крови бежит по моей щеке, когда я поднимаюсь на руки и колени.

— Гаррет, видимо, не так сильно беспокоится о тебе, как я говорила, — рычит Анжелика, отдергивая мою голову назад за волосы. — Ты собираешься убедить его.

Она пихает свой телефон к моему лицу, не позволяя своей хватке ослабнуть на мне. Лицо хмурящегося Гаррета высвечивается на экране, и, наконец, мои слёзы начинают течь.

— Эмили, — болезненно шепчет он.

— Гаррет, — рыдаю я, приближаясь к его лицу.

— Разве это не трогательное воссоединение? — саркастически говорит Анжелика, — Гаррет, я хочу, чтобы ты увидел её ещё один раз, перед тем как я позволю Свитчу разобраться с ней по-своему. Если она не стоит десять миллионов для тебя, я также могу получить кое-что от её использования.

— Анжелика, — рычит Гаррет, сочась ядом. — Что угодно, что произойдет с Эмили, произойдет также с тобой, твоими сестрами и твоей матерью.

— Обещания, обещания, — саркастически комментирует она, но я слышу небольшое опасение в ее голосе.

— Свитч! — ревет Гаррет, и мужчина, который притащил меня сюда, становится за мной.

Я не могу его увидеть отсюда, где меня удерживает Анжелика, но его лицо отображается в углу телефона. Он выглядит как смерть. Нет ничего в его серых глазах, никакой жизни. Его белокурые волосы неопрятные и сальные.