Крутыми верстами - [68]

— Ты все слышал: понял, что сегодня требуется от разведки?

— Точно так, товарищ командир!

— Если точно так, то помни: с противника глаз не спускать. Выслать разведчиков по всему периметру плацдарма. Держать под особым прицелом Подсухино.

Темнота все больше сгущалась, а через некоторое время из низко нависшей тучи заморосило, как сквозь мелкое сито.

Ночь была темная, хоть глаз выколи, но бойцы не замечали ни темноты, ни моросившего дождя. После перехода подразделений на новые позиции они тут же приступили к инженерному оборудованию местности: отрывали окопы, огневые позиции, устанавливали мины на танкоопасных направлениях. Все тщательно маскировалось. На передовой остались и те легкораненые, которые чем-то могли помочь своим товарищам: набивали пулеметные ленты, готовили орудие и гранаты, а те, кто совсем не мог двигаться, прислушивались, следили за противником. Было очень важно не упустить его перегруппировок и приближения к нашему переднему краю. Дремов, уставший, до нитки промокший, переместив батальоны на новые позиции и пройдя по их переднему краю от взвода к взводу, поспешил в район озера, где к двум часам ночи майор Климов назначил совещание партийно-комсомольского актива. Вслед за ним, стараясь не отстать, тащился окончательно измотавшийся за последние дни полковой инженер капитан Бойченко.

— Как думаешь, капитан, устоим? Выдержим? — остановившись на какой-то миг и обернувшись в сторону переднего края, спросил у него Дремов.

Всматриваясь в том же направлении, Бойченко проговорил несколько уклончиво:

— Поставили больше сотни противотанковых мин да полтора десятка фугасов. Каждого достаточно для любого танка. А как оно будет — посмотрим утром. Ждать осталось совсем недолго.

Присматриваясь на ходу к мерцавшему бледным зеленым светом циферблату, Дремов определил, что по времени, затраченному на ходьбу, они уже должны быть в районе озера. И когда пошел вправо, чтобы обойти поблескивавшее в темноте болотце, из-за кустарника донесся хорошо знакомый голос Климова: «Тут разговор короткий. Есть у танкистов такая простая команда — «Делай как я». Вот и мы должны показать бойцам личный пример. Лучшего не придумать. Что еще может быть более убедительно?!»

Подойдя ближе, Дремов услышал еще один знакомый голос.

Говорил матрос Юхим: «Конечно, верно! Чего тут балачки разводить?! Пора за дело!» Его поддержал кто-то другой: «Правильно, Юхим! На то мы и коммунисты, чтобы слова подкреплять делами!» — «А то как же?! — вновь отозвался матрос. — Такое звание за будь здоров не носят. За него стоит спрашивать даже с мертвого! Как еще иначе?!»

На сырой земле в разных позах сидели и лежали десятка четыре офицеров и солдат. У одних накинуты на плечи отсыревшие шинели, у других — плащ-палатки. Некоторые посасывали зажатые в кулак цигарки, а те, кто был поближе к замполиту, тянулись к нему с вопросами.

Появление командира не осталось незамеченным. После некоторой заминки, как это нередко бывает в таких случаях, все люди, находившиеся на поляне, вскочили на ноги. Разговор оборвался. Дремов оглядел собравшихся. Вначале узнал лишь оказавшегося ближе других матроса, а когда присмотрелся, то по ссутулившейся фигуре угадал и сержанта Ладыгина. Тот, не поднимая головы, глухо покашливал. «Значит, правильно доложили, что сбежал из госпиталя недолеченным и начал харкать кровью», — с горечью подумал Дремов и, положив отяжелевшую руку матросу на плечо, спросил?

— Как думаешь, устоим? — Вопрос был задан умышленно громко, чтобы услышали все находившиеся на поляне.

— Говорили тут, что надо примером… Думаю, верно. Вот я и беру брательника вторым номером, сажусь с пэтээром у дороги. Прихватим и гранаты. Если фриц пойдет — напорется. А не уступим…

Первым отозвался на слова моряка сержант Ладыгин:

— Корж говорит правильно. Война лучше зеркала. Отражает не только обличье, но и душу. Тут видно каждого насквозь.

Над поляной пронесся одобрительный шумок, по которому можно было понять, что сержант выразил мнение большинства коммунистов, но Дремов счел нужным послушать, что они скажут об этом сами.

— Садитесь, товарищи! — попросил он.

Все повалились на землю. Остался на ногах так и не отходивший от командира Юхим.

— Говоришь, выбрал позицию у дороги? — уточнил у него Дремов.

— Так точно, товарищ полковник. Позиция добрая, у самой дороги. Костьми лягу, а фрицу башку снесу. Он у меня…

— Постой, товарищ Корж, — остановил моряка Дремов. — Насчет фрицевской башки ты говоришь правильно, но зачем класть свои кости? Они нам еще потребуются. Значит, их надо беречь. Вот через несколько часов подойдут наши главные силы, и двинем дальше. У нас еще много дел. Сам знаешь. До Берлина еще далеко. Так ведь?

— Так точно, товарищ командир. Дел у нас больше чем по горло… А насчет костей, тут, видать, поторопился. Фашиста не пропущу, пусть там что угодно.

— Решение твое, товарищ Корж, совершенно верное и предельно ясное. Как думают другие товарищи? — обратился Дремов к коммунистам.

— Правильно говорит моряк, — послышались дружные голоса.

— Говорит-то он верно, но мы должны трезво взвесить свои силы. Кто будет стоять? От роты осталось с гулькин нос. Да и насчет боеприпасов… С чем стоять? — донеслось из темноты. — Мне сдается, лучше бы…