Крутые повороты - [66]
— …К этому дураку нельзя относиться всерьез, — говорил Григорьев. — Нелепо его слова принимать за чистую монету… Я его выгнал из дому…
Наташа со страхом смотрела на отца.
— …Но ты думаешь, он что-нибудь понял?.. Ни-че-го! Уверяю тебя, ровным счетом ничего!
На пороге кабинета появилась Вера Захаровна. Молча она остановилась в дверях.
Григорьев мельком взглянул на жену.
— …Смешнее всего, — сказал он, — что у дурака этого не только талантливая голова и золотые руки… Он, понимаешь, уверен, что поступает по совести… Да, да… Все, что он говорит и делает… он убежден, делает с чистой совестью… — Григорьев остановился. — Как… если бы… на чистую совесть… запрограммировали вдруг счетно-вычислительную машину…
Вера Захаровна горько смотрела на него.
— Эта машина… с талантливой головой… золотыми руками… и чистой совестью, — тихо сказала она, — сломала жизнь твоей дочери.
Попов вопросительно смотрел на директора института.
— Хорошо, — сказал директор.
— Что… хорошо? — не понял Попов.
— Мы отменим вашу защиту.
Этого Попов совершенно не ожидал.
— То есть?.. Как это?.. Почему?
— Раз вы не доверяете, нашему ученому совету.
— Я этого не сказал…
— Сказали. И весьма определенно.
— Неправда.
Но директор уже его не слышал. Он нажал на кнопку селектора.
— Слушаю, Сидор Михайлович, — произнес в динамике голос секретарши.
— Соедините меня с Туранском, — велел директор. — С профессором Григорьевым.
— Сию минуту, — сказала секретарша.
Сидор Михайлович поднял голову.
Попов сидел перед ним.
— Обождите в приемной, — велел директор.
Павел Романович с болью смотрел на дочь.
Все трое молчали.
— Папа, — сказала Наташа, — ты меня извини… Только… я уйду с кафедры…
— Нет, — сказал Григорьев.
— Уйду, — повторила Наташа.
— Ни в коем случае! — сказал Григорьев. — Ты с ума сошла!
Он подошел к ней. Провел рукой по ее волосам. Попытался заглянуть ей в глаза.
Наташа смотрела в сторону.
— Доченька, — сказал он. — Что ты говоришь!.. Ты моя ученица… Мое продолжение… Гордость моя…
— Я не могу… каждый день видеть его… честные глаза, — сказала Наташа. — «Здравствуй, Наташа»… «До свидания, Наташа»… «Как дела, Наташа?»… Это не выносимо…
— Но почему? — беспомощно спросил Григорьев.
— Потому что я его люблю! — крикнула Наташа.
— Проклятие! — сказала Вера Захаровна. — Господи, какое проклятие!
Наташа обернулась к матери.
— Мамочка, — жалобно сказала она. — Но он-то… в чем виноват? Это ведь… я люблю.
Зазвонил телефон.
Никто не, брал трубку.
Телефон звонил требовательно, настойчиво.
Наконец Григорьев подошел к аппарату.
— Да, — сказал он, — слушаю… Ленинград?.. Я слушаю…
Секретарша Сидора Михайловича была очень любезна.
— Здравствуйте, Павел Романович, — говорила она в трубку. — Я вас с Сидором Михайловичем соединю… — и вполголоса сказала по внутреннему: — У телефона профессор Григорьев.
Подождала секунду и осторожно положила трубку своего аппарата.
Попов был в приемной.
Сидел на стуле и в упор, напряженно, смотрел на плотно закрытую, обитую черным дерматином дверь директорского кабинета.
В приемной продолжалась своя жизнь. Заходили люди. О чем-то разговаривали. Смеялись.
Секретарша, улыбнувшись, обратилась к Попову:
— Какая погода в Туранске?
Расслышал он не сразу.
— Хорошая, — сказал он.
— Город красивый?
— Что? — не понял он.
Удивленно покосилась она на этого странного парня.
Не отрываясь, смотрел Попов на черную дверь директорского кабинета… Иногда оттуда доносился голос Сидора Михайловича. Слов было не разобрать. Вот директор что-то проговорил сердито. Вот громко рассмеялся…
Попов терпеливо ждал.
Зуммер раздался неожиданно.
— Зайдите, — сказала секретарша.
Попов встал. Открыл дверь.
Директор все еще разговаривал по телефону.
— …Да, да, — сказал он в трубку. — Именно… — он обернулся к Попову. — Ну так вот, товарищ Попов… Павел Романович тоже крайне удивлен вашему визиту ко мне… Павел Романович совершенно со мной согласен… Раз вы не доверяете ученому совету института, все основания у нас — отменить вашу защиту…
Попов понял: все, это конец. Этого надо было ожидать.
— Все ясно! — сказал он.
Сдерживать себя больше не имело смысла.
— Возьмите, — директор института протянул Попову трубку. — Павел Романович хочет сказать два слова…
Трубка была у самого лица Попова.
— А зачем? — громко, так, чтобы слышно было на другом конце провода, спросил Попов. — Мне и так все ясно… Это месть! Личные счеты со мной…
Директор института, продолжая держать трубку в вытянутой руке, изумленно смотрел на него.
Потом поднес трубку к уху.
Услышал частые гудки отбоя.
Пожав плечами, положил трубку на рычаг.
— Что происходит? — тихо спросил он Попова.
Попов молчал.
— Профессор Григорьев согласился, что после вашего заявления мы вправе отменить защиту, — сказал директор. — Но из личного к нему одолжения… и учитывая ценность вашей работы… просил этого не делать.
Попов молчал.
— Павел Романович просил оказать вам полное содействие, — проговорил директор. — Сказал, что это его настоятельная личная просьба…
Попов молчал.
Не произнося ни слова, широко раскрыв глаза, смотрел он на Сидора Михайловича.
Григорьев медленно опустил на рычаг телефонную трубку.
Вера Захаровна и Наташа безмолвно смотрели на него.
Александр Борин, известный журналист и обозреватель «Литературной газеты», рассказывает о своей юности, о людях, с которыми сводила его судьба. С кем-то из них отношения ограничивались простым знакомством, с другими устанавливалась долгая дружба. Среди них писатели Александр Бек, Константин Симонов, Илья Зверев, Леонид Лиходеев, Камил Икрамов, летчик-испытатель Марк Галлай, историк Натан Эйдельман, хирург Гавриил Илизаров, внук великого писателя Андрей Достоевский и многие другие.В газету А. Борин писал статьи по вопросам права, однако некоторые из них так и не увидели свет.
Книгу «Дорога сворачивает к нам» написал известный литовский писатель Миколас Слуцкис. Читателям знакомы многие книги этого автора. Для детей на русском языке были изданы его сборники рассказов: «Адомелис-часовой», «Аисты», «Великая борозда», «Маленький почтальон», «Как разбилось солнце». Большой отклик среди юных читателей получила повесть «Добрый дом», которая издавалась на русском языке три раза. Героиня новой повести М. Слуцкиса «Дорога сворачивает к нам» Мари́те живет в глухой деревушке, затерявшейся среди лесов и болот, вдали от большой дороги.
Многослойный автобиографический роман о трех женщинах, трех городах и одной семье. Рассказчица – писательница, решившая однажды подыскать определение той отторгнутости, которая преследовала ее на протяжении всей жизни и которую она давно приняла как норму. Рассказывая историю Риты, Салли и Катрин, она прослеживает, как секреты, ложь и табу переходят от одного поколения семьи к другому. Погружаясь в жизнь женщин предыдущих поколений в своей семье, Элизабет Осбринк пытается докопаться до корней своей отчужденности от людей, понять, почему и на нее давит тот же странный груз, что мешал жить и ее родным.
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
Скромная сотрудница выставочной галереи становится заложницей. Она уверена — ее хотят убить, и пытается выяснить: кто и за что? Но выдавать заказчика киллер отказывается, предлагая найти ключ к разгадке в ее прошлом. Героиня приходит к выводу: причина похищения может иметь отношение к ее службе в Афганистане, под Кандагаром, где она потеряла свою первую любовь. Шестнадцать лет после Афганистана она прожила только в память о том времени и о своей любви.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.