В этой толчее и прозвучали приглушенные выстрелы. Пять или шесть, как потом говорили. Их слышали многие, но никто не видел стрелявшего. Зато видели Джадвина, который, спотыкаясь и кашляя кровью, кое-как выбрался из кабины, сделал несколько шагов, рванул на груди окровавленную рубашку и упал замертво. С места, где всё произошло, никто не убегал. Скорее всего, убийца хладнокровно разрядил пистолет прямо в грудь стоявшего в дверях кабины Джадвина, после чего спокойно смешался с толпой и скрылся.
Первым на месте преступления оказался полисмен, патрулировавший вестибюль вокзала. Его главной заботой было не допустить, чтобы мгновенно образовавшаяся толпа зевак затоптала лежавшее на полу тело. Как всегда в таких случаях, от добровольных помощников не было отбоя. Люди возбужденно рассказывали о своих подозрениях, да что толку. Кто-то видел подозрительного толстого мужчину, спешившего от телефонных кабин к справочному бюро. Другой срывающимся голосом рассказывал про невысокую женщину, которая сломя голову вбежала во вращающиеся двери отеля «Коммодор». Но наибольшее доверие вызывали показания спокойного и рассудительного бизнесмена, звонившего из соседней с Джадвином телефонной кабины. Среди шума и гама, вечно царящих под сводами вестибюля, он не смог сразу сообразить, где стреляют, пока истекающий кровью Джадвин не свалился мертвым прямо у его ног.
— Мерзавец, стрелявший в Стива, испарился прямо на глазах, словно человек-невидимка, — сказал Кривич. — Десятки, сотни людей рядом — и никакого толка.
Кривич был невысоким подвижным человеком с крепкой, почти квадратной фигурой и очень живым моложавым лицом. Теперь его лицо покраснело от гнева.
Джулиан и Гарвей слушали его не перебивая. Квайст вдруг очень четко представил себе страшную картину, нарисованную детективом. Все это не может, не должно быть связано с убийством Кэролайн Стилвелл, мысленно твердил он. И сам себе не верил.
— Как вышло, что Джадвин сюда приехал? — спросил Кривич.
— Он позвонил по телефону и сказал, что хочет меня видеть. У Стилвеллов он услышал, как Лидия спрашивала, не собираюсь ли я ему рассказать нечто имеющее отношение к делу, но не расслышал, что именно. Речь шла о пустом бензобаке. Тогда я ничего не сказал капитану, поскольку собирался навести о нем справки у тебя.
— Откуда он звонил?
— Не знаю, не спросил. Он сказал только, что едет в город, чтобы получить дополнительные сведения о Топотуне. Думаю, Джадвин звонил либо из штаб-квартиры полиции, либо от Стилвеллов. Здесь он был через час с четвертью после звонка.
— Если от Стилвеллов, его могли подслушать, — сказал Кривич. — Постарайся припомнить разговор как можно точнее.
Квайст постарался.
— Значит, он сказал, что услышал обрывок фразы. Лидия спрашивала меня, не собираюсь ли я рассказать ему кое-что. Так, может быть, я всё же расскажу? Иначе в деле останутся неувязки, а больше всего на свете он не любит, когда остаются неувязки.
— Тот, кто подслушивал, если, конечно, разговор был подслушан, сразу понял: тебе известен какой-то факт, который может отвлечь внимание полиции от Топотуна, — сказал Кривич. — Но раз уж этот человек решился ввязаться в кровавую игру без правил, почему бы не заставить заткнуться в первую очередь тебя?
Квайст только пожал плечами.
— Джадвин приехал, — продолжил он свой рассказ, — и, когда я выложил ему факты и свои предположения, понял, что его версия рушится. Логика тут элементарная: раз кто-то из патрульных или присутствующих в доме Стилвеллов налил бензин в бак развалюхи, значит, есть человек, заинтересованный в том, чтобы всё внимание полиции сосредоточилось именно на Топотуне. Следовательно, дело нечисто. Но полицейским Стив доверял. Одним словом, Джадвин решил попридержать Джонни Топотуна в тюрьме, чтобы никто не заподозрил, что полиция начала проверять кого-то еще. Вот, пожалуй, и весь наш разговор. — Квайст помолчал немного, потом продолжил: — Наверно, нетрудно будет установить, кто выехал из Вестчестера в Нью-Йорк примерно в одно время с Джадвином. Похоже, Стив выехал сразу после того, как позвонил мне. Поэтому перехватить его до разговора со мной не было никакой возможности.
Дэн Гарвей, который до сих пор молча стоял у окна, засунув руки глубоко в карманы брюк, посмотрел на Джулиана и сказал:
— Кажется, вы никак не возьмете в толк, с чем имеете дело. Я имею в виду колоссальную силу, настоящую, реальную власть. Если говорить о Марке Стилвелле или о Леви, то ни у одного из них не было никакой нужды следовать за Джадвином, чтобы остановить его или заставить замолчать тебя, Джулиан. Снимается телефонная трубка, один звонок в город — и наемный убийца надевает шляпу и без ненужной суеты направляется в указанное место.
Кривич сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся.
— Да, — сказал он, — перечень междугородных вызовов, сделанных из дома Марка Стилвелла мог бы дать интересные результаты. Кому именно звонил Давид Леви ночью и кого имел в виду, говоря о главных шишках в полиции штата — раз; звонил ли Джадвин Квайсту из дома Марка Стилвелла — два; если да, то был ли сразу после этого звонок в Нью-Йорк наемному убийце и по какому номеру — три.
