Крутой детектив. Выпуск 13 - [11]

— Да, — медленно ответил я, — прошу вас. — Я чувствовал, что мне необходимо выпить. Такой острой необходимости в этом я, пожалуй, ещё никогда не испытывал.

— Тогда я возьму на себя смелость предложить мартини, — сказал он, беря в руки хрустальный графин, в который была налита какая-то бесцветная жидкость, а на дне лежали кусочки льда. — Что может быть чище его? Естественней? Дерзновенней? Но не европейский мартини, нет, сэр! Попробуйте заказать мартини в Монте-Карло, Ницце, Лондоне, Берлине — назовите любой город! Так вот, закажите мартини, и вам нальют две части джина на одну часть вермута. И могу поручиться — сладкого вермута! И они называют себя цивилизованными людьми, мистер Кэмбер! Нет, сэр, я предложу вам мартини, составленный по рецепту моего доброго друга, заместителя госсекретаря. Бесценный дар с его стороны. И я ничем не мог отплатить ему, кроме глубочайшей признательности. Так в чем же его секрет? Вы берете сосуд для смешивания — или правильней сказать шейкер? — и наполняете его до краев сухим вермутом. Потом небольшую часть вина сливаете. Добавляете лед. Доливаете джин и неторопливо перемешиваете.

Изложив рецепт, он разлил мартини в три бокала емкостью примерно четыре унции и протянул один бокал жене, другой мне.

— Мы обходимся без оливок, без лука или лимонной корочки — девственно чистым напитком, чуть-чуть разбавленным водой от тающих кубиков льда. За ваше здоровье! — Он поднял бокал. — И за наше здоровье и успех во всех начинаниях!

Он легко опорожнил свой бокал, словно в нем была вода. Я медленно потягивал из своего, а Ленни лишь прикоснулась к напитку. Признаться, это был лучший мартини, который мне доводилось пробовать. Мне показалось, что волшебный бальзам смазал мои внутренности. Ленни наградила меня ободряющей улыбкой. Портилиус Монтец пригласил к столу.

— Возьмите ваши бокалы, — сказал он. — Я никогда не трачу лишней минуты на напитки перед ленчем. Коктейлем, как и приятной беседой, следует наслаждаться по вечерам. Ваш ленч, который в моей стране называют обедом, — серьезное занятие. — Изящным движением царедворца он придвинул стул Ленни. — Желаете вина? Пожалуйста, не стесняйтесь, мистер Кэмбер. Мне сегодня хочется пива, а Ленни не пьет вообще. Или снова наполнить бокал мартини?

Он хлопнул в ладоши, и через секунду появился одетый в черное официант. Монтец указал на мой пустой бокал. Официант наполнил его вином, и я подумал, что, опустошив его, одурею окончательно. Ленни бросила на меня внимательный взгляд.

Когда принесли еду, Монтец не стал терять понапрасну время. Обслуживали два официанта. Пока первый вновь наполнял бокал хозяина, второй официант поставил перед каждым из нас по тарелке супа. Монтец сказал:

— Дела подождут. Как и Сократ, я полагаю, что истина познается лишь на полный желудок. Вот эти создания, — он указал на стоявшее перед ним блюдо, — какое название они имеют на вашем языке: крупные креветки или мелкие омары? Их заморозили и доставили самолетом из моей маленькой страны, где наши бедные рыбаки занимаются их ловлей уже много столетий. Мороз, конечно, лишил их тончайшего аромата, однако, увы, не всё подвластно человеку. Вы согласны со мной?

— Выглядят они превосходно, — согласился я.

— А соус? Сама простота, как и все чудесные вещи на свете. Яйца, масло, щепотка соли, щепотка перца, грамма два-три горчицы — английской, прошу заметить, — и очень мелко размолотый сухой укроп. Этим соусом восхищались короли и президенты.

Я уже ощущал себя слегка пьяным, чувствовал какой-то странный уют, сидя напротив неправдоподобно красивой женщины, чьи широко открытые невинные глаза то и дело останавливались на моем лице тепло и нежно. Меня угощали тем, чего я в жизни не пробовал. Я вытирал рот полотняной салфеткой, держал в руках позолоченные вилку и нож. Да, я был слегка пьян и чрезвычайно всем доволен, и если бы происшествие на этом закончилось и я наконец избавился бы от проклятого ключа, мое удовлетворение было бы ещё глубже. Что касается Ленни, то я, строя предположения о своем ближайшем будущем, старался исключить её как возможное действующее лицо. Правда, я испытывал неясное чувство тайной радости от сознания, что её муж именно этот человек. Будь её мужем кто-либо другой, пьяным надеждам, против воли пробивавшимся в моем мозгу, наверняка не суждено было бы осуществиться.

Передо мной стояла тарелка прозрачного бульона.

— Попробуйте, мистер Кэмбер, — настоятельно посоветовал мне Монтец. — Вы найдете, что у супа необыкновенный, запоминающийся вкус. Это нежный, чуть заправленный специями бульон из цыпленка и форели. Аромат рыбы чрезвычайно тонкий, едва заметный, но он дразнит, вызывает аппетит. Я знаю, бульон одновременно из рыбы и мяса не в англо-саксонской традиции, но это наш национальный обычай. И на мой взгляд, весьма привлекательный.

Он оказался прав — суп был восхитительный. Я обратил внимание, что Ленни лишь коснулась вилкой креветок и едва дотронулась до бульона. Когда я заканчивал первое блюдо, Монтец уже доедал второе. У него была необычная способность — есть и говорить одновременно, причем без видимых усилий.