Крутой детектив США. Выпуск 15 - [76]

Поставив полицейскую машину в служебный гараж, я на своем «бьюике» довез Фрэнка до церкви Святого Мэтью, затем поехал на Кэмпбелл-стрит и остановился у дома Армстронгов. В гостиной Медли горел свет, из открытого окна доносились громкие звуки радиолы. Старик снова крутил какую-то заумную классику. Если вечером во вторник громкость была такой же, ничего удивительного, что он не слышал хлопка этой игрушки двадцать второго калибра. Я вылез из машины, подошел к двери дома Армстронгов и нажал кнопку звонка.

Открывшая мне дверь куколка оказалась сногсшибательной штучкой. Ее волосы соперничали по цвету с моими, а широко расставленные огромные глаза были голубыми, как небо Аризоны. Она была высокая, стройная, с приятными округлостями там, где им и положено быть. По всей площади, доступной обзору, её тело покрывал приятный загар. Одета красотка была в костюмчик для спортивных игр.

Не знаю, почему этому виду одежды дали такое название, возможно, по той причине, что она вызывала у мужчин непреодолимое желание тоже включиться в игру. На вид ей было лет двадцать пять, плюс-минус год.

От приятной неожиданности я замешкался однако, представившись, вскоре вошел в норму. Она сказала:

— Проходите, мистер Кахэн. Мама на кухне. Я её позову…

— С вашей матушкой мы уже беседовали, — ответил я, — а вас не было дома. Вопросы я собирался задать именно вам.

Она улыбнулась:

— Пожалуйста, я слушаю. Но присядьте. Я удалюсь на минутку и надену нормальное платье. Не ожидала, что вечером кто-нибудь зайдет…

— Прошу вас, не уходите, — сказал я. — Разговор займет совсем немного времени — минуту или две. Если мне не удастся затянуть беседу, подумал я.

— Хорошо, мистер Кахэн. — Она села, выбрав стул, который предоставлял мне наилучшие возможности для обзора её фигуры.

— Как вас зовут? Ваша фамилия Армстронг, но…

— Каролина.

— Пожалуйста, расскажите, что вы помните о минувшем вторнике. Меня интересует вечер.

— Боюсь, я ничего не смогу добавить к тому, что сказала мама. Мы с ней несколько раз говорили об этом, и вряд ли я припомню ещё что-нибудь.

— Расскажите, что помните. Будем считать, что с вашей матерью никто не разговаривал.

— Хорошо. Домой с работы я вернулась в обычное время, примерно в половине шестого. Потом…

— Вы приехали на своей машине или пользуетесь автобусом?

— На своей.

— Вы не обратили внимания, мистер Медли был дома? Его машина стояла на обычном месте?

— Машину я не видела, но наверное, она была на месте, потому что сам он занимался чем-то на лужайке перед домом. Кажется, подстригал кусты. Мы с мамой собирались в кино. Из дома мы выехали около половины восьмого.

— Медли всё это время оставался у себя?

— Мама говорит, его машина стояла на месте. Я же не помню, не обратила внимания. Я также ничего не могу сказать о свете, хотя, наверное, он не был включен, ведь было ещё совсем светло.

По пути в кино мы перекусили, а потом поехали в кинотеатр под открытым небом. Домой вернулись до десяти — второй фильм решили не смотреть. Тут я уверена, и мама тоже уверена, что в это время мистер Медли был дома. Во всяком случае дома горел свет Мы не ложились ещё около часа, но ничего необычного не видели и не слышали.

Я спросил:

— Что вы думаете о мистере Медли? Как о человеке и соседе?

— Он мне нравится. Немного ворчун, с устаревшими взглядами, но человек приятный.

Я вытащил из кармана фотографию Стиффлера, подошел к девушке и протянул снимок:

— Вы когда-нибудь видели этого человека? В вашем районе или в другом месте?

Внимательно посмотрев на фотографию, она вернула её мне.

— Нет, — сказала она, — не видела. Это тот человек, которого убили?

Я положил снимок обратно в карман и кивнул. Внезапно до меня дошло, что больше, в сущности, у меня к ней вопросов нет. Всё же я ухитрился задать ещё один:

— Вы любите кадриль?

Она удивленно вскинула на меня широко раскрытые глаза и рассмеялась:

— Обожаю, но…

— Сейчас половина девятого, танцы только начались, — сказал я. — Одевайтесь и поедем. Я вас жду.

8. Алиса Рамос

Я проснулась, зевнула и подумала, который же сейчас час. Время в принципе не имело значения, потому что я внезапно почувствовала себя полностью пробудившейся и, что бы ни показывали часы, спать больше не собиралась. Было еще, конечно, очень рано, потому что Фрэнк продолжал похрапывать. Храп был негромким, но продолжался без перерыва, и временами, когда я не могу уснуть, это буквально выводит меня из себя. Нам следовало бы иметь отдельные кровати, но каждый раз, когда я говорю о необходимости их купить, он напоминает о наших многочисленных долгах, а тон его голоса говорит, что денег у нас нет потому, что я слишком много трачу на спиртное.

Но, Боже милостивый, если я всё время от времени немного не выпью, то уж точно сойду с ума. Жизнь и так пошла вверх тормашками, подумать только, как много я от неё ожидала, и вот что получила! В полиции Фрэнку платят ничтожно мало, и никто не собирается платить ему больше. Из-за того, что он мексиканец, если не по другим причинам шансов стать капитаном или каким-нибудь другим полицейским начальником у него нет. Он считает — ему повезло, что он больше не патрульный и не топчет день и ночь асфальт. Но если бы он был хоть наполовину таким умным, как воображает, то нашёл бы себе работу, где платили бы больше.