Крушение небес - [83]

Яркие, словно обведенные черным угольком глаза Тристана смотрели пристально, и Ансель понял, что не уйдет от ответа. Разумеется, он может соврать Тристану, но вот соврать самому себе не выйдет.

Что вело его вчера, когда он решил все рассказать Мие? Желание восстановить справедливость? Или, может быть, забота о девушке? Надежда, что она все вспомнит?

Нет! Его вели эмоции, вела обида и, как ни смешно, что-то, похожее на чувство мести по отношению к Мие с Тристаном за то, что они так счастливы, в то время как он страдает. Да, ему хотелось разрушить это счастье! Ансель расстроился из-за репортажа в газете про мадам рей Брик и «Молнию», а рассказ Тайрека и вовсе выбил почву у него из-под ног. Ему было плохо, и он хотел, чтобы плохо стало и всем остальным вокруг. Особенно тем, кто имел к этому самое непосредственное отношение.

– Мия должна была узнать правду, – пробормотал Ансель, понимая, что его словам не хватает убежденности. – И ты тоже.

Тристан запрокинул голову, подставляя лицо хлещущему снегу, и простоял так несколько мгновений.

– Должна была узнать правду? – задумчиво повторил он. – Зачем? Возвращаясь к моему первому вопросу – кому от этого стало лучше? Точно не Мие и не мне. И не тебе. Так зачем?

Ансель молчал.

– Впрочем, мне кажется, я понимаю, почему ты это сделал, – продолжил рей Дор. – Наверное, надеялся на чудо; вот расскажу я все Мие – и к ней вернется память! А может, думал о том, как это несправедливо, что ты страдаешь один, в то время как остальные наслаждаются счастливым неведением…

Ансель отвел взгляд. Тристан попал в точку.

– Вероятно, на твоем месте я испытывал бы такие же чувства и поступил бы так же, – продолжал авионер. – Но я не на твоем месте, и я на тебя злюсь. И за то, что ты сделал этим плохо Мие, и за то, что поставил под удар наши с ней отношения. Так что если ты найдешь в этом какое-то утешение – не тебе одному сейчас плохо.

– Я думал, что найду, – глухо признался Ансель, испытывая нечто похожее на презрение к самому себе сейчас, когда он проанализировал свои мотивы и увидел всю их неприглядность. – Но, похоже, я ошибался.

Тристан некоторое время молча смотрел на своего механикера, а потом серьезно сказал:

– Спасибо за честность. Могу я рассчитывать на еще одну?

Ансель вопросительно взглянул на Тристана.

– Что ты собираешься делать дальше? – спросил авионер и, встретив непонимающий взгляд юноши, пояснил: – Я люблю Мию. И то, что я о ней узнал, никак не меняет моего к ней отношения. Я еще не знаю, изменит ли это ее отношение ко мне… Но в любом случае, я готов бороться за нее. А вот что собираешься делать ты? Будешь пытаться ее вернуть?

Юноша оценил откровенность Тристана – и не мог не ответить тем же.

– Я тоже любил Мию, – сказал Ансель – и слегка поморщился, поняв, что сказал «любил» в прошедшем времени. – Я был уверен, что потерял ее. А потом произошло чудо, и я снова ее нашел. Представляешь мое состояние? Но затем выяснилось, что нашел я вовсе не ее. Точнее, ее – но уже другую. А я любил прежнюю Мию. Ту, которой больше нет…

Ансель замолчал, обдумывая слова, которые только что произнес. В какой-то мере это оказалось открытием для него самого. Он был так переполнен эмоциями, что прежде не мог спокойно в них разобраться.

И только сейчас, отвечая Тристану, юноша понял, что ему наконец удалось это сделать. Получается, новая Мия лишь напоминает ему о той девушке, которую он любил. Но той Мии больше нет. И эта Мия ею не станет. А значит, ему нужно ее отпустить.

– Мне некого возвращать, Тристан, – твердо ответил Ансель, приняв для себя важное решение. – Я любил Мию и сделал бы что угодно, чтобы ее вернуть. Но мне некого больше возвращать, потому что твоя Мия – совсем другой человек.

Несколько мгновений Тристан пристально смотрел на юношу, а затем протянул ему руку и крепко пожал.

* * *

Поначалу лететь так близко к стене циклонов было страшновато. Несмотря на то что «Гроза» была по-настоящему большим и тяжелым авионом, в такой близости от штормовых ветров ее трепало и трясло, словно легкий деревянный биплан, и Нике оставалось только поражаться выдержке Тристана, который уверенно вел авион совсем по кромке, настолько близко к полосе, насколько это было вообще возможно.

Но правду говорят, человек ко всему привыкает. Вот и Ника привыкла к тому, что совсем под боком клубится и беснуется опасная стихия, и перестала то и дело отрывать взгляд от воды, чтобы опасливо взглянуть на темные туманные вихри.

Правее, на расстоянии примерно четырехсот футов, летел черно-серый «Ворон» Берты, а позади, отстав от них на тысячу футов, – еще два поисковых авиона.

– И как долго нам продолжать поиски? – спросила Ника, когда пошел четвертый час полета и державшиеся позади авионы развернулись и направились обратно на базу. Берта, впрочем, продолжала лететь впереди.

Тристан неопределенно пожал плечами.

Еще через два часа, когда глаза уже устали бесконечно смотреть на воду, Ника заметила:

– Еще немного – и мы долетим до конца полосы циклонов.

– Не преувеличивай, – усмехнулся Тристан и повел затекшими плечами; многочасовое напряжение от полета в таких непростых условиях давало о себе знать. – Полоса кончается в середине океана Сломанных Крыльев, а туда лететь не меньше суток.