Крушение небес - [74]

– Ни за что бы не подумала! – вырвалось у нее.

– Почему? – почти обиделся Рик. – Мы же служим в эскадрилье Танго.

– А при чем тут танцы и наша эскадрилья? – не поняла Ника.

– Но в нашей эскадрилье все должны уметь танцевать! – пояснил Рейк.

– Я думала, в Танго должны уметь делать невозможное, – со смешком напомнила Ника девиз эскадрильи.

Братья ее шутку не поддержали.

– Если ты не умеешь танцевать, в Танго тебя не возьмут, – со знанием дела сообщил Рик.

– Разве тебя не просили станцевать, когда ты только прилетела? – спросил Рейк.

Братья говорили так уверенно, что на миг Ника даже растерялась.

– Нет… А должны были?

Братья довольно переглянулись.

– Что, поверила? – первым рассмеялся Рик. – А мы пошутили!

– Хорошая у нас шутка, да? – подхватил Рейк.

– Хорошая, – согласилась Ника, непроизвольно улыбнувшись. – Но знаете, что мне интересно? Почему нашу эскадрилью называют именно Танго?

Вместо братьев неожиданно ответил не произнесший за все время пути ни слова Тристан.

– Потому что танго – это танец-откровение. Он свободен от влияния моды и строгого этикета, и единственный способ исполнить его правильно – это полностью ему отдаться. Вот и мы – летаем и сражаемся, так же отдавая небу себя без остатка, без оглядки на кого-либо или что-либо.

Ника промолчала, несколько ошеломленная этим ответом. В который раз рей Дор ее удивлял. То он вполне серьезно рассказывал ей о сердце летного камня и о том, что сердца аэролита и авионеры должны биться в унисон. То, как сейчас, сравнивал воздушный бой с танцем…

Остаток пути прошел в молчании.

* * *

Здание городской ратуши заливал яркий свет. Многочисленные украшения из еловых ветвей и рябины наполняли помещение атмосферой праздника Проводов Года.

Оставив теплое пальто в гардеробе, Ника подошла к холлу и замерла на пороге. Под потолком и на стенах горели шандальеры, и девушка не сразу поняла, что с ними не так. А когда сообразила – ахнула! Это были не свечи, не газовые и уж тем более не масляные светильники, а настоящие лампочки накаливания с угольной нитью внутри стеклянной колбы! Электричество все еще было новинкой, и хотя Ника и видела подобные лампочки прежде, но никогда – в таких количествах!

В центре просторного зала, заполненного музыкой, кружились в танце пары. Парадная синяя форма авионер эффектно разбавляла яркие наряды дам и джентльменов, гости Ассамблеи прохаживались вдоль огромных окон, из которых открывался вид на укутанный снегом парк, собирались у столиков с легкими закусками, рассматривали танцующих, беседовали и смеялись. В смежных комнатах те, кто не желал танцевать, играли в шахматы и в карты или просто сидели на глубоких диванах и, потягивая горячие напитки, мирно беседовали.

В воздухе витали запахи выпечки, сосновой смолы и праздника. Ника глубоко вдохнула, с удовольствием погружаясь в эту чудесную атмосферу. Хотелось забыть обо всех тревогах и беспокойствах и с головой отдаться сиюминутной радости.

Именно так Ника и решила поступить. И для начала – потанцевать!

Девушка завертела головой, ища Анселя, и увидела его возле стойки бара у дальней стены зала.

«Прямо как в Кибири», – усмехнулась она, вспомнив их первое знакомство, и направилась к юноше.

Однако она не успела дойти до бара, как ей перегородил дорогу Нильсон, такой нарядный, будто появился тут прямо из столичной Ассамблеи.

– Как тебе? – с улыбкой спросил он, обводя рукой просторный зал.

– Неплохо, – коротко отозвалась девушка, надеясь свернуть разговор поскорее.

– Согласен, для провинциальной Ассамблеи очень даже неплохо, – подхватил Нильсон. – Хотя, конечно, со столичными не сравнить. Взять хотя бы ежегодную Ассамблею цветов у рей Кайлов. То, как они оформляют фойе, – это настоящее искусство! А изгородь из живых цветов для оркестра? Говорят, в прошлом году на нее ушло четыреста лилий…

– Извини, – перебила его Ника, поняв, что юноша решил повести себя как настоящий благовоспитанный джентльмен на Ассамблее и, как это и положено на таких мероприятиях, поговорить о цветах, нарядах и других светских бессмысленностях. – Я обещала кое-кому танец, так что должна идти. Встретимся позже, хорошо?

Нильсон отступил в сторону с легким поклоном и проследил за взглядом девушки, выискивая соперника. Ника, впрочем, этого уже не видела. Она подошла к барной стойке и услышала, как барменша сказала:

– Это будет четыре мэннинга.

Ансель выложил на стойку банкноту.

– Что пьешь? – спросила Ника, вставая рядом и снова невольно вспоминая их первую встречу. Только тогда на ней было строгое выпускное платье, а сегодня – синяя форма авионеры, которую она даже и не мечтала получить так скоро.

– Фруктовый глинтвейн, – ответил Ансель.

Ника одобрительно кивнула; метель за окном делала выбор горячего напитка особенно привлекательным.

– Приготовьте и мне один, – обратилась она к барменше и протянула ей два желлинга. Судя по тому, что Ансель заплатил четыре мэннинга, этого должно было хватить.

Однако барменша деньги не взяла.

– Авионерам бесплатно.

– Бесплатно? Почему?

– Ну, как же… – барменша растерялась. – Вы же авионеры. Героини. Защищаете нас от врага…

– А механикеры, значит, не защищают? – нахмурилась Ника. – И вообще авионы прекрасно летают без них?