Крушение «Мэри Диар» - [28]

Рассказывая историю корабля, Петч невольно говорил о нем как о человеке. Если бы он сказал, что судно представляло собой груду металлолома, идущего своим ходом на кладбище, этим он невольно подчеркнул бы свои способности как моряка, сумевшего провести его сквозь жестокие штормы Бискайского залива. Но вместо этого он заявил суду, что «Мэри Диар» была прекрасным судном, легким в управлении, отметив, правда, что протечка переборок возникла лишь потому, что ремонт был осуществлен в технически слабо оснащенном порту. Его преданность кораблю произвела впечатление на аудиторию, но одновременно он лишился симпатии суда, которую мог бы легко завоевать.

После этого Холланд перешел к разбору подробностей плавания через Красное море, Суэцкий канал и Средиземное море, интересуясь командой, офицерами, взаимоотношениями между Деллимером и Таггардом. В результате вырисовывалась весьма неприглядная картина: команда — недисциплинированная, механик — недостаточно компетентный, к тому же заядлый картежник, играющий без разбора и с матросами и с офицерами, капитан вечно в своей каюте, почти не появлялся на мостике, а Деллимер болтался без дела по судну, обедал в своей каюте, иногда с Хиггинсом, часто запираясь на несколько часов с капитаном.

Суд притих, когда Холланд стал рассказывать о том, как Петч принял на себя командование.

— Согласно вашей записи в судовом журнале капитан Таггард умер утром второго марта. Это верно?

— Да.

— Доктора на борту не было?

— Нет.

Джанет Таггард всем телом подалась вперед, лицо ее сделалось белым как полотно, суставы пальцев, судорожно вцепившихся в спинку впереди стоящего стула, побелели.

— Вы сами лечили капитана Таггарда?

— Я делал что мог.

— А как вы лечили?

— Уложил его в постель. Пытался уговорить принять успокоительное, но он отказался. — Голос Петча замер, как только он взглянул туда, где сидела Джанет Таггард.

— И, вы заперли его в каюте?

— Да.

— Почему?

Петч не ответил.

— В судовом журнале вы указываете, что, по вашему мнению, капитан Таггард скончался от сердечного приступа. Пожалуйста, объясните суду, что послужило причиной сердечного, если это действительно было сердце, приступа?

— Мистер Холланд, — в допрос вмешался голос Боуэн-Лоджа, резкий, высокий. — Я должен напомнить вам, о чем уже говорил раньше. Я не считаю этот вопрос уместным или необходимым.

На этот раз Холланд заупрямился.

— При всем своем уважении к вам, господин председатель, я рассматриваю этот вопрос крайне уместным. Свидетель проявляет сдержанность в отношении заболевания капитана Таггарда. Однако характер заболевания влияет на качество руководства вверенным ему судном, и суд должен быть правильно информирован. — И, не дожидаясь разрешения, он обратился к Петчу: — Теперь вы знаете, почему был задан этот вопрос, и потому должны отвечать на него. Какова главная причина смерти?

Петч упорно молчал, и Холланд внезапно стал проявлять нетерпение.

— Человек умер в запертой каюте. Это верно?

Он выпалил это грубо. Петч был поражен этим, но все же кивнул утвердительно.

— Почему вы заперли его в каюте? — И когда Петч снова промолчал, Холланд задал свой главный вопрос: — Правда, что вы специально заперли его в каюте, так как он буйствовал?

— Он совершенно потерял рассудок, — пробормотал Петч.

— Он что, дезорганизовывал команду?

— Да.

— Обвинял экипаж?

— Да.

— В чем обвинял?

Петч с несчастным видом оглядел зал и сказал:

— Он обвинял офицеров в краже спиртных напитков из его каюты.

— Теперь, пожалуйста, ответьте на такой вопрос. — Холланд наклонился вперед: — Что явилось, на ваш взгляд, главной причиной смерти капитана Таггарда?

Петч, вероятно, промолчал бы снова, но в это время раздался высокий голос Боуэн-Лоджа:

— Свидетель, будьте любезны ответить на вопрос, поставленный адвокатом. Я повторяю его: что явилось главной причиной смерти?

Петч колебался.

— Пьянство, сэр, — ответил он с неохотой.

— Пьянство? Вы хотите сказать, что он умер от алкоголя?

— Да, именно от этого.

Напряженную тишину, царившую все это время в зале, разорвал девичий голос:

— Это неправда! Как вы можете такое говорить о мертвом?! — Голос был пронзительным, высоким, дрожащим.

— Прошу вас, мисс Таггард, перестаньте! — Просьба Холланда звучала мягко, по-отечески. — Учтите, свидетель под присягой.

— Мне безразлично, под присягой он или нет, но он лжет! — Она безутешно рыдала. Лицо Петча сделалось бледным как полотно. Фрэзер всячески пытался усадить Джанет на стул, но она обратилась к председателю: — Пожалуйста, остановите его, — всхлипывала она, но затем, резко вскинув голову, гордо заявила: — Мой отец был прекрасным человеком, знакомством с которым может гордиться любой из присутствующих здесь.

Холланд откашлялся.

— Еще один вопрос. Сколько спиртного ежедневно потреблял капитан Таггард?

— Не могу сказать. Я не знаю, — голос Петча был едва слышен.

— Вы хотите сказать, что не видели, какое количество он потреблял?

Петч кивнул.

— Но вы, может быть, знаете, что он обычно пил. Виски?

— Да.

— А кроме этого?

— Иногда пил коньяк. Временами — ром.

— Сколько?

— Я не знаю.

— И это продолжалось на протяжении всего рейса?

— Да, я так думаю.