Круиз - [12]

И утро было замечательным, наполненным радостью, другим человеком и необычайной свободой, которая наступает тогда, когда человек сам себе разрешает освободиться. Александра Тихоновна лежала с открытыми глазами, слушала дыхание Вадика и пыталась отыскать в памяти хоть еще одно такое счастливое утро. Но то ли память подводила, то ли не хотелось всерьез копаться в прошлом – настоящее утро казалось единственным и неповторимым.

Поскольку о них сплетничали с самого первого дня, Александру совсем не волновало, что будут говорить об их отсутствии за столом, ее не волновало, что Вадик теперь не спускал с нее глаз, держал за руку. Перемену в них, безусловно, заметили и с удвоенной силой принялись обсуждать разницу в возрасте, обстоятельства их связи и прочее. Капитан, как полагается, пыхтел трубкой, бросал на Александру многозначительные взгляды и вздыхал.

Так в атмосфере праздничной суеты, любви, романтики и людской зависти прошло несколько дней. Близился вечер литературных шарад и самое главное событие – новогодний бал. Про бал Александра старалась не думать – чтобы не сглазить. Она все-таки успела купить в Москве платье. И именно такое, какое хотела, – совершенно сумасшедшее, как раз и предназначенное для встречи Нового года. «Это будет мой бенефис!» – думала Александра и интересовалась у Вадика:

– Слушай, а как англичане и немцы в наших шарадах участвовать будут?! Они же ни бельмеса…

– А они просто зрители, идея литературных шарад – моя, я придумал и подбил тут активистов наших…

Меж тем оргкомитет, куда входили две бойкие дамочки, записной ловелас из Одессы и студент филфака, сбился с ног. Надо было не только составить программу, но и договориться с участниками – выбор персонажей, которых хотели изображать участники, очень удивил оргкомитет.

– Господи, у нас куча Чиполлин, два Буратино и четыре Каштанки. Что отгадывать-то будем?! Никакой фантазии у людей! На носу Новый год! Что-нибудь этакое, рождественское-новогоднее хорошо бы. – Одна из активисток, Розалия Сергеевна, размахивала списком участников.

– Да, люди либо ничего другого не читали, либо у них нет воображения. – Студент-филолог угрюмо листал толстую книгу под названием «Организуй досуг».

– Надо взять инициативу в свои руки, – решительно потерла ладошки вторая дама-организаторша. – Давайте сами номера поставим, а зрители будут угадывать.

…Через день Розалия Сергеевна шепталась с коллегами:

– Значит так, для первой постановки мы возьмем диалог Треплева и Аркадиной, тот, где Треплев ставит свой спектакль, но монолог Нины мы не включим, пусть угадывают. Для второй сцены подойдет «Женитьба Фигаро» – сцена Розины и Фигаро, а для третьей – из Джека Лондона, про боксера.

Еще в течение часа оргкомитет обсуждал кандидатуры исполнителей. Единогласно было решено, что роль Розины будет исполнять девушка Алена, пышногрудая блондинка, злоупотребляющая косметикой, а Фигаро, естественно, сыграет Вадик.

– А как же его спутница, Александра? – на минуту задумался студент-филолог.

– А почему она должна обязательно участвовать? – встрепенулась Розалия Сергеевна, и студент-филолог замолчал.

А Александра была влюблена. Она перестала считать дни и всецело отдалась замечательному легкому чувству. Однако очень быстро счастливый покой ее покинул, поскольку у нее оказался тот тип влюбленности, который в силу определенных обстоятельств наполовину состоял из ревности. Поделать с этим она ничего не могла – молодость и красота Вадика, так бросающаяся в глаза в шикарных и будоражащих новогодних декорациях лайнера, делала его объектом интриг многочисленного отряда отдыхающих дам. А о возрасте Александры все-таки можно было догадаться. Вадик как будто не замечал ничего вокруг. Он был занят Сашей – именно так, ни разу ни ошибившись, он теперь называл Александру Тихоновну. Больше всего ему нравилось, усадив ее на палубе в большое плетеное кресло, закутать в теплый плед и, устроившись у ее ног на виду у всех, вести долгие беседы. Он рассказывал Саше балетные истории, о своей семье, о том, как пытался сменить профессию. Она слушала его, что-то говорила и, оглядываясь по сторонам, примечала, как ей казалось, взгляды возможных соперниц. «Это удивительно! Я вступила на корабль как победительница, все эти тетки боялись за своих мужей. А теперь мы как бы поменялись местами. Теперь мне есть что терять, и теперь я их боюсь!» – думала она. Когда Александра была уверена, что их никто не слышит, она с ехидной и немного жалкой улыбкой провоцировала Вадика:

– Ты не хочешь пойти потанцевать, я здесь посижу, на воздухе?

– Нет, – отвечал он, – если хочешь, пойдем. Но только вместе.

– Господи, да я уже тебе надоела! – кокетничала она. Ей было необходимо убеждаться в его любви каждую минуту.

Вечером и ночью она заводила разговор о том, что их отношения, наверное, ошибка, не стоило так давать себе волю. Вадик понимал все правильно и терпеливо опровергал все ее доводы.

– Слушай, так же хорошо! Я так благодарен тебе за все, а самое главное, за то, что случилось уже здесь. Я говорю тебе это абсолютно искренне, тебе только надо в это поверить.