Круиз - [3]

Томимые неясным предчувствием официанты, столпившись у закрытой двери, с тоской вслушивались в тишину, готовясь к чему-то ужасному. Однако их опасения не оправдались. Часа через полтора после начала запас благолепия, внушенный участникам банкета его организаторами, начал иссякать. Сначала за дверью послышались отдельные громкие восклицания, потом они постепенно перешли в ровный все нарастающий гул. Двери распахнулись, и официанты вздохнули с облегчением: банкет плавно переходил в обычное русское застолье. Блюда одно за другим поглощались с завидным молодым аппетитом. Первыми пали русалки. От индеек остались только хвосты и короны. Исчезли в желудках гостей диковинные звери из паштетов и многое, многое другое. Досталось и рубенсовским женщинам. Их обезображенные тела без всяких признаков черной икры лежали на блюдах немым укором. Ничего этого организаторы банкета уже не видели. Хорошо представляя, чем кончится дело, они своевременно исчезли тогда, когда на это уже никто не мог обратить внимание, предоставив спонсорам возможность самим расплачиваться за удовольствие раз в десять лет повидать сокурсников.

Глава 2 Где дефолт 1998 года рассматривается как предвестник грядущего российского процветания

В августе 1998 года россияне не только узнали новое для себя слово «дефолт», но и на своей шкуре ощутили его значение. Поняли его, пожалуй, все, но выводы сделали разные. Те, что живут, как говорится, от зарплаты до зарплаты, почувствовали, что от нее откусили львиную долю. Накопившим жирок стало ясно, что никакая диета не спасет от похудения. Были и такие, что потеряли все, в том числе и надежду. Однако, как всегда, когда большинство теряет, есть меньшинство, которое это потерянное находит. Это закон, который всегда выполняется неукоснительно, потому что он установлен природой, а не человеком.

Остались при своих только те, кто торговал в России на доллары, а деньги хранил в зарубежных банках. Им дефолт показал, что они все делали правильно, в полном соответствии с текущим историческим моментом, в котором главным была неспособность, а может, и хуже того, – нежелание государства защитить себя и своих граждан от катаклизмов, в том числе и финансовых. Да что тут греха таить. Государство к созданию условий для дефолта само руку приложило. Разгромив незадолго до того крупные финансовые пирамиды, созданные людьми предприимчивыми, но уж слишком эгоистичными, государство само занялось тем же самым, выпустив в обращение невиданный до того финансовый инструмент: Государственные казначейские обязательства – ГКО. Деньги по ним выплачивались уполномоченными государством банками, причем, с процентами, которые заложили еще один крупный камень в фундамент российской коррупции: «Я тебе даю бюджетные деньги в виде ГКО, а ты мне лично – проценты с них…»

Впрочем, нет нам дела ни до государства с его игрушками, ни до дефолта, ни до коррупции. Пусть этими проблемами по принадлежности займутся прокуроры. Хотя вряд ли у них дойдут до этого руки в ближайшие десятилетия, а там, глядишь, это дело станет уже предметом истории. Историкам же в таком деле успех обеспечен. Не один десяток диссертаций защитят, и все, что сейчас кажется таким насущным и жизненно важным, станет просто предметом научных дискуссий.

Затронули мы этот вопрос лишь потому, что так или примерно так рассуждал на эту тему в день официального объявления дефолта Веничка Готлиб. Сидя в роскошном кабинете новенького офиса своей фирмы с многозначительным названием, придуманным еще в советское время, «Красные всходы», он пытался осмыслить информацию о дефолте. Многое уже было понятно. Происшедшее событие не повлияет на его личное состояние и состояние его компаньонов. У фирмы будут небольшие проблемы со сбытом уже закупленной техники, но, скорее всего, ненадолго. Через несколько месяцев рынок стабилизируется, но за державу было обидно. Люди, в ней живущие, уж больно доверчивы. Больше верят словам, чем делам. Финансовые пирамиды их ничему не научили. Несколько дней назад, наведавшись в один из наиболее разрекламированных и респектабельных российских банков, он заметил очередь. Народ настойчиво нес и нес туда свои сбережения, надеясь их преумножить. Чудаки! Ведь и так давно уже было ясно, что в России, на данном этапе ее исторического развития, надежны только стеклянные банки и бабушкины матрасы. Не всем же доступны зарубежные финансовые институты.

Веничке и его компаньонам зарубежные банки были доступны. Там хранились оборотные средства фирмы и совсем не малые личные сбережения. Налоги с них, естественно, в казну не платились. Конечно, это не хорошо, не по закону, но как быть предпринимателю, когда в стране во всех сферах жизни творится беззаконие. Если платить все налоги, то останется только закрыть лавочку. Видно, не зря русские классики тридцатых годов вложили в уста незабвенного Остапа Бендера фразу: «Все крупные состояния нажиты нечестным путем». Что поделаешь, против классики не попрешь!

Кстати, у современных российских миллионеров те же проблемы, что и у Александра Ивановича Корейко из того же романа. Быть легальным миллионером опасно. С одной стороны, рэкетиры и вымогатели разных сортов, с другой – родное государство, но в той же роли. Много трудностей приходится преодолевать, чтобы пользоваться собственными деньгами. Но главная проблема – это, конечно, семья. Многие его коллеги по миллионерскому цеху семьи свои давно уже за границу вывезли: в Израиль, в Грецию, Германию, Италию, на Кипр и Мальту. Да мало ли еще куда. Вот и он с год назад обзавелся прелестным коттеджем на Кипре, но семья пока с ним. Теперь этот вопрос придется решать, что называется, не взирая на лица. Точнее, на одно лицо, лицо жены. Скучно, видите ли, ей там одной с ребенком. Зато здесь обхохочешься, если пристрелят либо, не дай Бог, ребенка украдут. Вот и позавидуешь тем, у кого миллионов нет. Живут себе спокойненько, делают то, что им хочется, и жизнью наслаждаются, как, например, Витька Брагин. Надо бы позвонить ему. Тогда, весной, на банкете по случаю десятилетия окончания вуза он фразу произнес запоминающуюся, что-то вроде: «Я знаю, с чего началась история». Если бы кто другой сказал что-нибудь подобное, можно было бы и не обращать внимания. Мало ли, кто чего скажет в не слишком трезвой кампании. Но не пил Брагин. Никогда не пил, впрочем, как и он сам. Между собой они шутили: «Молодое поколение выбирает пепси!» По наблюдениям Вениамина большинство успешных молодых людей алкоголем совсем не баловалось. Наверное, в противовес старшему поколению, для которого выпивка с друзьями была и оставалась чуть ли не единственной формой развлечения и общения одновременно. Так что, скорее всего, раскопал Витька что-то очень интересное.