Круговой перекресток - [27]
– Хватит к себе придираться, – говорила я. – Ты классно рисуешь. Ведь пока ты только учишься. Спорим, ты станешь известной художницей!
Дашка краснела и застенчиво улыбалась.
Ситуация менялась с зеркальной точностью, когда я читала свои неумелые стихи и рассказики. Мои литературные таланты казались мне очень скромными, а произведения несовершенными. Дашка же приходила в восторг, твердила, что мне непременно надо отправить свои вирши в газету или журнал.
– Давай напишем прямо сейчас, – теребила она меня, – немедленно.
Однажды мы состряпали письмо, вложили пару коротких рассказиков и послали в редакцию «Юности». Вскоре пришел ответ-отписка: редакция благодарит, но в настоящий момент не располагает возможностью к публикации в связи с большим количеством материала, советует совершенствовать литературное мастерство, желает творческих успехов…
– Ничего, в другой раз непременно напечатают, – твердила Дашка. – Главное не отчаиваться.
В общем, кукушка хвалила петуха…
У нас было много общего. Дашка оказалась такой же книжной фанаткой, обожала Чехова и О. Генри, позднее обе увлеклись Серебряным веком. Нам нравилась история России эпохи Петра Первого. Мы проглатывали новинки в модной «Юности», «Октябре», в почти оппозиционном по тем временам «Новом мире», потом обсуждали, иногда наши взгляды расходились, мы спорили до хрипоты, но благополучно завершали диспуты за чашкой чая с шоколадными конфетами и тягучим клубничным вареньем. Чай Дашка, как и я, могла поглощать бесконечно, кружку за кружкой, особенно темными промозглыми вечерами, когда за окном лил ненужный дождь или мела пурга. На нашей крохотной кухоньке было светло, пахло тепло и вкусно свежими булками, которые мы с Дашкой в силу своих щуплых конституций могли лопать в немереном количестве.
– Не в коня корм, девки, – говорила бабушка, подкладывая лишние кусочки.
В отличие от Алки Дашка моей семье очень нравилась, да она и не могла не нравиться – тихая стеснительная опрятная хорошистка. Помимо крайней застенчивости, была у Дашки иная отличительная особенность: она страдала вопиющей неуклюжестью. Из ее тонких рук вечно выпадали ручки, ластики, учебники и тетрадки. Несмотря на худобу, Дашка единственная в классе умудрялась свернуть в столовой поднос со стаканами, с грохотом уронить стул, смахнуть с подоконника цветок. Дашка отчаянно краснела, расстраивалась до слез, бросалась упразднять последствия, порой это ей удавалось, но иногда получалось еще хуже. Я, как могла, стремилась помочь подруге. Вместе мы мыли заляпанный компотом пол, пересаживали амариллис в новый горшок, после чего с легкой Дашкиной руки он рос лучше прежнего, да еще начинал цвести белыми цветами.
Мы вместе предавались волнующим мечтам о том, что однажды станем она – знаменитым художником, я – известным писателем. Обменивались книгами, добывали и обсуждали новинки, посещали выставки. Нам обеим нравилось шить, мы листали модные журналы по шитью и кропали наряды: я – экстравагантные, Дашка – классические. А еще мы стали выпускать свою собственную газету. О школе, о себе, о том, что нас волновало, тревожило и радовало. Я писала статьи, Дашка делала рисунки. Однажды мы рискнули вынести наше творчество на суд общественности и притащили одну из газет в класс. Лист ватмана с моими заметками и Дашкиными зарисовками вызвал настоящий фурор. Нас моментально припахали и поручили выпускать классный ежемесячник. Это не было в тягость. Папа разрешил мне взять его «Зенит», вдвоем с подругой мы освоили премудрости фотографии, и скоро наши газеты были признаны лучшими в школе, а потом победили в районе. Ободренная, я все-таки дошла до отделения районной молодежной газеты, напросилась на прием к редактору – серьезной полной тетеньке в очках, и та дала мне задание написать к среде заметку на тему участия комсомольских организаций окрестных школ в грядущих первомайских празднествах. Тут выяснилось, что я абсолютно не умею писать на заказ, о том, что мне не интересно. Слова отказывались звучать, выстраивались в скучную серую линию, предложения не сплетались, мелодия получалась редкостно фальшивой и отвратительной. Я промаялась три дня и в конце концов возненавидела – и комсомольскую организацию, и первомайские праздники, и газету, ясно осознав, что журналистика и писательство не совсем одно и то же. Перечитав статью в очередной раз, поняла, что она никуда не годится, скомкала лист, выбросила в мусор. Больше в редакцию я не ходила.
Бывшие дружбаны из хулиганистой компании Кузи отошли на второй план. В отместку за предательство обиженные пацаны обзывали нас скелетинами, зубрилками, зазнайками и лесбиянками, но мы старались не обращать внимания, а я вдобавок придумывала в ответ такие прозвища, что все вокруг катались от смеха, причем клички оказывались живучими и приклеивались надолго. Когда ребятам надоело попадать на мой острый язычок, меня оставили в покое. А заодно и тихоню Дашку, которая мухи не могла обидеть, но находилась под моей защитой: моих колкостей хватало на двоих. Я рано поняла убийственную силу слов и научилась ею пользоваться, правда, старалась применять это грозное оружие лишь в целях самообороны, когда требовалось дать отпор заносчивой однокласснице Вальке, горластой тетке, пытающейся влезть без очереди за колготками («Мадам, чехлы для самолетов в соседнем отделе») или хамовитой продавщице. Москва восьмидесятых была хамским городом, для существования в котором не мешало выработать командный голос, нарастить толстый панцирь, отточить когти и зубы. Огромный хмурый мордоворот мало у кого вызывал желание поупражняться в словопрениях, а тощая девчонка – наоборот. Мне хамили, и я не уступала. Меня посылали далеко, я отправляла намного дальше. Моя ответная агрессия имела результат: хам, получивший отпор там, где его не ожидал, быстро успокаивался и задумчиво удивлялся, откуда в нашей чудесной стране такая невоспитанная молодежь.
Будьте осторожны в своих желаниях – иногда они имеют свойство сбываться. Кто не мечтает о своем звездном часе? Но почему-то именно в тот момент, когда он настает, понимаешь, что ни красота, ни слава, ни круглый банковский счет не избавят от тайных страхов, не спасут от душевной пустоты и не воскресят мертвых…
Алена ведет рубрику в популярном дамском журнале. Она довольна собой и своей работой, но предложение написать книгу застает ее врасплох. Предмет исследования? Современные молодые женщины. Те, что умудряются в любую погоду нестись по жизни, бросая прямыми спинами, несломленными каблучками и непотекшими ресницами вызов разгулявшеся стихии, пробкам и толчее часа пик. Алена искренне восхищена этими барышнями, но одного восхищения мало – надо стать одной из них. А как иначе примерная жена опишет поиски настоящего мужчины, затерянного в мегаполисе сумасшедшего XXI столетия?…
Они были такие разные – зеленоглазая красавица Марианна и скромная простушка Шура. Только одного Шура не смогла простить старшей сестре – Марка, который был до того ослеплен Марианной, что даже не заметил безнадежной любви незаметной серой мышки. Трагедия, приведшая к гибели игравшей с огнем Марианны, ожесточила Шуру: девушка решила любой ценой отомстить Марку… Проходят годы. Сможет ли могущественная леди Александра выполнить задуманное, если чувство до сих пор живо, а на пути стоит самый дорогой ей человек?..
«Она пробрела бесцельно мимо нескольких витрин и уже приготовилась повернуть обратно…Хочешь изменить свою жизнь?На миг она застыла Лотовой женой.Зажмурилась, затем вновь открыла глаза, прочла почти по буквам:Хочешь изменить свою жизнь?А внизу буквами поменьше:Купи самокат.».
«Был конец сентября. Бархатный сезон. В Москве вовсю колотила дождями промозглая осень. А здесь, на солнечном Крите, плюс двадцать пять, море, горы, лохматые пальмы, оливковые рощи – вожделенный праздник долгожданного отпуска…».
«У Сони Романовой случился роман. Самый настоящий служебный. В самое неромантичное время – зимой, в страшный холод и гололёд, когда все свободные мысли текут в направлении крепкого кофе и тёплого одеяла...».
Сможете ли вы влюбиться в кого-то, кто отправлял вам письма?Лучшая подруга Бьянки Гардинер, Грета, просит написать письмо её брату на линию фронта.Она соглашается, потому что давно тайно влюблена в него. Бьянка не ждёт ответа, ведь он никогда не обращал на неё внимания. Однако Калеб отвечает ей, и просит ещё больше писем. Бьянка использует свои письма в качестве исповеди каждую неделю, вкладывая в них свою душу и переживания, с которыми она больше ни с кем не делится.Офицер Калеб Саттен влюбляется в Бьянку через письма, которые она присылала ему в течение двух лет.
Я люблю его, но не могу быть с ним. Это кажется мне адом, но я должна двигаться дальше, пряча свою боль глубоко внутри. Через неделю он жениться, а я… А что я? Буду жить дальше в своем маленьком мирке, и безответно любить человека, которому от меня был нужен только секс. Это не правильно, и я не должна любить его, но правда в том, что как бы я не старалась все забыть, у меня ничего не получается. Ах если бы я знала, что это не самая страшная боль, которую он может причинить мне….
Закрытая дверь — это всегда интересно. Но есть такие двери, которые лучше не открывать. Анжелике довелось убедиться в этом на собственном опыте. Обычная девушка, привыкшая к комфортной жизни в 21 веке, она и не подозревала, чем закончится её увлекательное путешествие в Париж. Вместо захватывающих прогулок по Городу Любви, Анжелике пришлось стать участницей необъяснимых событий, едва не стоивших ей жизни. Разве могла она предположить, что окажется в далёком, мрачном Средневековье и станет претенденткой на роль фаворитки короля? Как девушке удастся выпутаться, и кто поможет ей вернуться домой?
Вторая и заключительная книга в серии «Борден».ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: в книге содержатся довольно грубые сексуальные сцены и нецензурная лексика, что некоторые могут посчитать оскорбительным.Я влюбилась в очень плохого человека.Маркус Борден — тот самый очень плохой человек, но я уже знала это.И приняла это.Я просто не ожидала оказаться втянутой во мрак того мира, который он так тщательно от меня скрывал.Но теперь он впустил меня туда и продемонстрировал, на что способен — и это пугает.Меня пугает мысль, что у мужчины, которого я люблю, есть враги.
У Артема есть всё – семья: сын и жена, семейный бизнес, который ему подарил тесть на свадьбу. Только домой он не спешит, стараясь лишний раз задержаться на работе или отправиться отдохнуть с друзьями. Майские праздники для него оказались настоящим адом, в котором пришлось испытывать свои нервы на прочность за одним столом сначала с тестем и тещей, потом со своими родителями. Все меняется после знакомства с новыми соседями. У них брак по любви, растет чудесная дочка, да и жена у соседа полная противоположность его жене.
Трудно бороться за свою любовь, когда ты в отчаянии. Трудно понимать, что бессилен сделать что-то кроме того, что уже делаешь. Особенно трудно ждать, когда любимый человек снова сорвется - а он сорвется, ведь ты уже не сомневаешься в этом, потому что по-другому еще не было ни разу. Женя - наркоманка. И Дима постоянно на грани вместе с ней. На грани смерти. На грани любви. РОМАН ЗАВЕРШЕН.
Люся Кузьмина, женщина вполне строгих целомудренных правил, выходила замуж пять раз! Единственное объяснение этих удивительных брачных приключений — ошибки небесной канцелярии. Там, видимо, что-то перепутали и вывалили на Люсю целый ушат невероятных знакомств, одно другого романтичнее.
Судьба трех совершенно разных женщин, которых роднит лишь избыточный вес, коренным образом меняется после знакомства друг с другом. Странная троица обосновалась в загородном доме и занимается воспитанием одного вундеркинда, дрессировкой своры собак и борьбой с множеством зловредных калорий. Оказывается, жизнь после тридцати таит еще немало сюрпризов и соблазнов для толстушек, давно махнувших на себя рукой…
Людей всегда интересует, что творится за стеной, но многие ли помогут своим соседям в трудную минуту? Зина осталась одна с двумя крошечными детьми — муж, офицер-подводник, как всегда далеко, друзья заняты собственными проблемами. Неожиданно оказывается, что у нее нет никого ближе соседа Павла. Для Зины этот преуспевающий бизнесмен как человек с другой планеты. Но почему же она все чаще думает о Павле, сравнивая его с мужем?
Развод дался Маше легко. Оглядываясь назад, она теперь ясно понимала, что страх одиночества сделал ее заложницей капризных и эгоистичных людей — мужа и свекрови. Молодая женщина уехала в дом отдыха, подальше от бывшего мужа. Однако и там ее настигло прошлое... Когда-то Машка без. памяти влюбилась в соседского парня, но шестилетняя разница в возрасте казалась пропастью двенадцатилетней девочке. Она никогда не думала, что снова встретит Дмитрия и опять между ними будет препятствие, причем на этот раз посерьезнее, чем возраст.