Круглые суда адмирала Попова - [12]

По словам Э. Е. Гуляева «. . . яхта могла быть несколько длиннее… и уже, чтоб удовлетворять вкусу большинства…», но это привело бы к необходимости повышения мощности машин и уменьшению остойчивости. Малая осадка определялась проектантом как «выдающаяся особенность», позволявшая уменьшить волновое сопротивление, которое у широких судов, типа поповок, при больших скоростях, по определению Фруда, являлось наиболее значительным. Отсюда понятно, что конструкция из двух частей-корпусов была применена собственно из желания по возможности уменьшить осадку яхты для достижения заданной скорости. В таком виде соединение названных особенностей конструкции «Ливадии» действительно доказывает полную оригинальность идей ее создателей.

Конструкция нижнего корпуса «Ливадии» (моряки его именовали «блин») была уникальна. Разработанная с учетом опыта строительства поповок, она обеспечивала невиданный, для того времени, уровень непотопляемости. На всю длину простиралось второе дно, отстоящее от обшивки на высоту 1,07 м на миделе и 0,76 м в оконечностях и разделенное на 40 водонепроницаемых отделений; вдоль всего борта проходили две продольные вертикальные переборки, пространство между которыми и бортом также делилось поперечными переборками на 40 отделений. Накрытый выпуклой, в форме перевернутого блюдца, палубой понтон служил прочным кольцеобразным основанием для верхней части яхты, где располагались все жилые помещения и царские апартаменты, а второе дно – фундаментом для трех вертикальных паровых машин двойного расширения пара проектной мощностью по 3500 л. с. каждая и 10 цилиндрических котлов. В понтоне поместились и угольные ямы и вспомогательные механизмы и судовые запасы…

Значительные трудности пришлось преодолеть при определении общей и местной прочности стальных конструкций понтона и места соединения корпусов (кольцевого стрингера), что, в свою очередь, породило технические проблемы их обеспечения. К чести российских и английских инженеров эти трудности удалось, в основном, преодолеть. Весь набор был выполнен из мягкой «сименсоновской» стали, обшивка понтона и переборок – из железных листов; палубы и обшивка собственно яхты – сосновые. Общая высота от килей до крыши верхних надстроек составила 14 м.

Внутреннее убранство одного из салонов яхты

Вопросу приложения движущей силы уделили особое внимание. Во время постройки «Ливадии», к концу 1879 г. собрали и до весны следующего года испытали самоходную стальную модель яхты в масштабе 1 : 10, на которой отработали расположение винтов, их шаг и размеры. Методику испытаний разработал Тидеман, а опыты велись и русскими и английскими инженерами. В результате дейдвуды валов яхты вывели таким образом, что винты большей частью своего диаметра находились ниже днища, при этом средний винт, как на «Вице-адмирале Попове», поместили на 0,76 м далее от кормы и глубже, чем баковые. Диаметр каждого четырехлопастного винта составлял 4,72 м, шаг среднего – 3,81 м, остальных – 6,25 м; материалом послужила марганцевая бронза.

Помещения освещались электрическими «свечами Яблочкова»; все электрооборудование поставили из России. Имелся водопровод по всей яхте и 23 вспомогательных паровых механизма, включая привод руля. На мостике, аналогично поповкам, поставили устройство для маневрирования направлением движения судна с помощью бортовых машин. В качестве рейдовых плавсредств яхты в Англии заказали 3 больших паровых катера красного дерева, длиной, соответственно, 11,9, 9,8 и 8,5 м. Гребные суда использовались старые, с первой «Ливадии». Общий объем кают, салонов и залов, предназначенных для царя и свиты, составлял 3950 м3 – в 6,7 раза превышая таковой на погибшей яхте. Огромная «приемная» императора, высотой около 4 м, напоминала комнаты Людовика XVI в Фонтенбло; там же находился действующий фонтан, окруженный цветочной клумбой… Гостиная на средней палубе была меблирована в крымско- татарском духе, остальные помещения оформлялись в современном английском стиле. Отделка кают офицеров и командных помещений в контракты не вошла и должна была производиться после прихода «Ливадии» на Черное море.

Несмотря на «абсолютно оригинальную конструкцию», внешне судно выглядело великолепно, гладкий корпус покрывал блестящий черный лак, а светлосерый понтон почти сливался в водной поверхностью.

Почти три месяца ушло на достройку яхты на плаву. В августе погрузили все котлы (8 одинаковых трехтопочных котлов установили поперек понтона, а два полукотла -за ними по бортам), а в начале сентября – и главные машины, которые уже с 10 до 19 числа того же месяца опробовали на швартовых. В этих работах участвовали, вызванные с лета в Англию, опытнейшие инженер-механики флота – генерал-майоры А. И. Соколов и И. И. Зарубин.

24 сентября «Ливадия», ведомая строителем Пирсом и заводской командой, покинула бассейн верфи и под средней машиной прошла вниз по реке в Гринок; на всякий случай ее одерживали три буксира. В тот же день яхта вышла в залив, легко достигнув 12-узловой скорости.

Главный консультант Тидеман отмечал, что корабль хорошо держался на курсе и слушался руля как шлюпка. На следующий день состоялись заводские испытания. На судно пригласили несколько русских офицеров и 12 матросов из назначенной на яхту команды. Поданным А. И. Соколова удалось развить скорость 15 узлов, причем при встречном ветре!