Круги на воде - [31]

– Так что мне придется делать? – я впился глазами в лицо Велеса. – Какова цена моей новой жизни?

– Ты мне нравишься, Улак, – засмеялся бог. – Не зря Зов выбрал тебя. Пока что тебе нужно понять природу своей силы. После мы создадим армию тебе подобных.

– Что? – сипло прошептал я, холодея от ужаса.

– А какой толк от одного создания, хоть бы и очень сильного? – Велес удивленно приподнял брови.

– Мы будем стеречь здесь людей… тысячелетиями? – я так и не понял, что он задумал.

– Нет, что ты, – благодушно усмехнулся бог. – Думаю, после тебя всё будет гораздо проще. Но мы увидим это… позже. А твоей задачей будет, как и обычно, вести людей за собой.

– В бой? – прошептал я.

– Не в тот бой, который ты представляешь, – загадочно ответил Велес. – Не все битвы ведутся на поле брани. Иногда война бывает… скрытой.

Я так ничего и не понял толком, кроме одного. Я нанялся на вечную службу к богу, о котором знал очень мало и поверхностно, хоть и поклонялся ему с самого детства, как и мой отец, и отец моего отца, и отец отца моего отца. Рвать на себе волосы было поздно: сделка совершена. Я дал слово, и мне его держать, дабы не опорочить честь рода. Но впереди много-много времени, чтобы разгадать все тайны и смыслы того, что сейчас непонятно. Я не хотел быть просто послушной куклой в чужих руках. Я желал знать, за что и против кого буду сражаться. Хотя, вспоминая легенду, рассказанную Марой во время моего бреда, начал догадываться. Но сейчас меня мало волновала судьба мироздания. Мои заботы были куда и куда мельче тех, что беспокоят богов. Но составляли весь мой маленький мирок.

– Я должен увидеть семью, – я постарался, чтобы голос звучал так же властно, как у Велеса. – Жена с ума сойдет, когда я не вернусь с охоты. Она должна знать, что я жив.

– После полной луны, – отрезал Велес. – Когда станешь безопасен для нее.

И как бы я ни хотел спорить, но безопасность Уллы и детей была на первом месте. С этого дня я начал делать зарубки на опоре чума, отмеряя дни до полнолуния и первого превращения.

7. Год 445 от Великого Раскола

Дни потекли один за другим, смазываясь в мутное пятно. Какое-то время (если судить по наступлению темноты, то прошло шесть дней) я промаялся на шкурах. Это нельзя было назвать болью: вряд ли после обряда неприятные ощущения тела могут принести мучения, но было неудобно ощущать себя беспомощным. Я исходил по́том, порой метался в бреду, страдая от наваждения, будто тело мое принадлежит кому-то другому. С рассветом кости начинало ломить, а мышцы деревенели. Бывало, я не мог пошевелиться несколько часов. Но вот лихорадка отступила, и на седьмой день я поднялся со шкур. Ноги мелко противно тряслись, и я сделал два неуверенных шага, после чего повалился на скамью.

– Привыкнешь, – пообещала Мара и протянула чашу с дымящимся питьем.

– Очень надеюсь, – я ненавидел ощущение беспомощности.

Травы оказались отвратительными, и я еле подавил рвоту после первого же глотка, хотя желудок был пустым: я не ел ничего тяжелее жидкой бурды, которую вливала мне в рот Мара, пока метался в горячке. Кален исчез. Я не спрашивал куда, а девушка не говорила. По ночам иногда я видел силуэт Мары, застывшей на скамье, и было неловко, что я занял их с Каленом постель. Другой в чуме не было. Но утром Мара всегда была бодрой. А пару раз, очнувшись от бреда среди ночи, я понимал, что и вовсе один в чуме. Тогда становилось не по себе. Не страшно, но… странно. Словно потерялся. Поутру это чувство исчезало без следа.

На удивление, выпив отвар, я почувствовал, как слабость отступила. Тело налилось силой, и я ощутил, что к жизни возвращается каждая часть моего естества. Казалось, я воспринимал отдельно кожу, жилы и внутренние органы, но в то же время чуял отклик всего организма. Как будто, слушая ритуальную песню, ты поглощаешь ее полностью, но одновременно умеешь разделить звучание разных инструментов и голосов. Это было необычно. Пугало и вдохновляло. Хотелось бежать, подпрыгнуть, посмотреть, на что способно мое новое, здоровое, сильное тело.

– Велес! – шутливо проворчала Мара. – Я теперь не заставлю тебя снова лечь, так ведь?

– Ни за что, – иногда я подозревал, что она лишь притворяется слепой. Но глаза ее всегда были пусты и неподвижны. Так играть невозможно. Неужели она настолько чувствует всё вокруг?

– Хорошо, – рассмеялась она. – Беги, но не ходи далеко. Ты знаешь…

Да-да, я мог быть опасен для людей. Я слышал это. Забывшись, махнул ей рукой на прощание и, как был – в набедренной повязке, – выскочил из чума. За неделю прилично похолодало, но я не ощущал себя замерзшим. Было жарко, даже горячо. С места я рванул вперед. Сначала старался бежать легко, но чувствовал себя до того хорошо, что через несколько мгновений понесся в полную силу. Мир вокруг был ясный и четкий. Несмотря на огромную скорость, я видел каждую веточку, слышал каждый шорох в лесу, чуял пряный запах подгнившей листвы и первых снегопадов, которые вот-вот обрушатся на землю. Это было непередаваемо – настоящее, ничем не замутненное ощущение единения с лесом.

Теперь я тренировался каждый день. Иногда бег занимал почти всё время светового дня. Но больше прочего нравилось нестись по лесу во весь опор ночью. Почти не хотелось спать, появился аппетит. Мара шутила, что я ем как молодой медведь. Кален вернулся, и с ним мы стали ходить на охоту. Я предпочитал плохо прожаренное мясо, которое сочилось кровью. Легко мог съесть зайца за раз, сам удивляясь своей прожорливости. Кален предположил, что теперь это моя норма.