Круги Данте - [81]
― Вам не стоит так сильно волноваться по этому поводу, ― беззаботно заверил его Баттифолле. ― Те, кто так говорят, никогда не читали ваше творение. Завтра они забудут обо всем и станут говорить на другие темы.
Данте не переставая восторгаться оскорбительной уверенностью, с которой коварный наместник манипулировал чужими мнениями и мыслями.
― Так что вы решили приспособить к убийствам слова, которые были написаны вовсе не для этой цели, ― заявил поэт.
― После опыта с Доффо было принято решение затронуть противоположную сторону, ― продолжал граф. ― Было необходимо одинаково жестоко поступить с обеими враждующими сторонами. И я вас уверяю, когда вы говорили о невинных, вам стоило два раза подумать, прежде чем вешать этот ярлык на подобных типов. С Бальдазарре и Бертольдо мы действовали уже по новому плану. Конечно, нужно было хорошо изучить ваше произведение и придумать подходящие орудия для того, чтобы сделать соответствия более правдоподобными, ― добавил он со зловещей улыбкой. ― Сомнений не должно было быть, так что мы начали использовать листки, с написанными на них цитатами из вашей поэмы, которая и вдохновила убийц.
― Такого листка не было в первом деле… ― пробормотал Данте.
― Не могло существовать, ― подтвердил граф. ― Пришлось добавлять его задним числом.
― Поэтому запись осмотра и листок с текстом различаются, ― прокомментировал поэт, словно говорил с самим собой.
Поэтому, заключил про себя Данте, большинство флорентийцев, среди которых был хорошо информированный Кьяккерино, это преступление просто не заметили.
― Первый нотариус должен был уже покинуть Флоренцию, ― сказал Баттифолле, ― но немногие люди так проницательны, как вы, чтобы докопаться до таких деталей.
― Мне это мало что дало, ― произнес Данте, которого эта похвала скорее огорчила. ― Вы позаботились о том, чтобы было невозможно поговорить хоть с одним из двух нотариусов и…
Слова Данте были неожиданно прерваны. В дверь постучали, но открылась она только после того, как граф разрешил войти.
Глава 53
В комнате появился помощник наместника. Это был крепкий человек с очень суровым взглядом, одетый по-военному, но не по-солдатски.
― Все готово, ― сказал он серьезным тоном.
Граф вновь посмотрел на Данте и спросил тем же ненавистным довольным тоном:
― Вы бы хотели присутствовать при переводе этих убийц?
Поэт с испугом посмотрел на собеседника. Слишком быстро для казни и для очень короткого следствия. Он стал сомневаться: может быть, граф действительно старался устроить побег этих несчастных?
― Коммуна хочет, чтобы их казнь была публичной, ― сказал граф, словно отвечая на незаданный вопрос поэта. ― И я не собираюсь присваивать заслуги себе, так что мы их переводим в Стинке.
Данте отвел взгляд, демонстрируя отвращение и презрение.
― Я уверяю вас, что мало кто во Флоренции пропустит такое представление, ― продолжал граф. ― Меня заверили заранее, что путь к тюрьме будет короче, чем путь процессии цеховиков до Сан Джованни. ― Потом граф посмотрел на своего помощника, отпуская его одной-единственной фразой: ― Я тоже не смогу присутствовать при этом.
На лице помощника было написано неподдельное удивление, он даже сомневался, уходить или нет. Граф пресек все вопросы одним нетерпеливым жестом. Пока поэт смотрел на красные пятна, падающие от свечи на пол, граф подошел к нему и снова сотряс воздух своим громким и твердым голосом.
― Я признаю, что должен многое вам объяснить…
Он указал Данте на скамью, стоящую перед его массивным деревянным столом, приглашая сесть. Торопливость графа исчезла так же быстро, как его попытки скрыть свое участие в этих преступлениях. Казалось, он готов все рассказать, раскрыть подробности истории, которую так хорошо выстроил и которой так хорошо руководил, оставаясь в тени. Возможно, потому что теперь удовлетворение распирало его; возможно, потому что он считал, что поэт все же заслужил право понять интригу, которую он провернул за последние дни.
Данте чувствовал себя уставшим. Это была не острая боль в натруженных мышцах и не ломота в костях. Это была усталость, сотканная из страхов и печалей из-за разбитых иллюзий, тяжелая, словно каменная плита. Данте сел на скамью, не проронив ни слова. Баттифолле с некоторым усилием снял свои доспехи. Он бросил их на пол, словно избавлялся от необходимого, но неприятного груза. Послышался звон металла. Теперь он остался в камзоле из хорошей теплой ткани, отороченной кожей, приобрел вид придворного и словно стал ближе к Данте. Он сел в кресло за своим столом, как сидел во время их первой встречи. Та же самая расстановка, только с разницей во времени, словно все события, произошедшие за это долгое время, были выведены за скобки.
Поэт вглядывался в тени, словно пытался разглядеть Франческо, но его там не было. Со вчерашнего вечера он не встречал своего спутника. Небольшое отличие, которое свидетельствовало о том, что эта встреча не была продолжением первого дня. Данте словно проверял, чтобы все произошедшее за эти несколько дней не оказалось кошмарным сном, приснившимся ему во время графского монолога. Было и еще очень существенное отличие, намного более важное и замечательное: наконец-то темой разговора стала правда, а не смесь из обмана, обещаний и попыток убедить поэта. Тем не менее эта правда не успокаивала, но и не терзала Данте, как неуверенность в начале беседы. Баттифолле, уже сидя, сделал глубокий вдох, словно ныряльщик перед прыжком, и снова погрузился в ужасы своего повествования.
Захватывающие исторические романы И. Дж Паркер переносят читателя к жизни в Японии одиннадцатого века во всей ее красочной, вероломной славе. В «Черной стреле» Сугавара Акитада принимает свой новый пост в качестве временного губернатора Этиго, ледяной провинции на крайнем севере, славящейся своей враждебностью по отношению к посторонним. Но снег, который угрожает полностью изолировать регион, является наименьшей из его проблем, которые включают — местное восстание, серию жестоких убийств, и тайну, которая столь же стара, как замерзшие холмы и намного более опасна.
Продолжение приключений Сеньки Козыря и его подельников в Томске — сибирских Афинах.
Когда в Витебске был обнаружен истерзанный труп 82-летнего художника Пэна, его ученик Марк Шагал находился в своем парижском особняке. Однако следователи обнаружили на месте преступления массу зацепок и ниточек, ведущих в Париж…
19 мая 1984 года в сомнамбулическом состоянии член сборной СССР по футболу Валерий Воронин вошел в пивную-автопоилку на Автозаводской улице, 17. Взял чью-то кружку, стал пить… У него вырвали кружку из рук, ударили ею по голове и вышвырнули на улицу. Кто убил Валерия Воронина, нанеся ему смертельный удар в той пьяной разборке?.. Следствие было засекреченным.
Знаменитая писательница, автор детективов Агата Кристи переживает сложный период: она потеряла мать – близкого ей человека, а муж тем временем увлекся другой женщиной и хочет оставить семью. Новая книга не пишется, одолевают горькие мысли, и в этой ситуации видится только один выход. Миссис Кристи в отчаянии, ей кажется, что она теряет связь с окружающим миром. Ее не покидает ощущение надвигающейся опасности… Однажды писательница спускается в лондонскую подземку, и чья-то рука подталкивает ее к краю платформы.
Исходя из специфики сюжета, порой там встречаются реальные персонажи (да что лукавить, они там постоянно проживают), но если разнообразные забавности из нашей истории подлинные, то обстоятельства жизни Ксении и ее ближайшего окружения — это вольная интерпретация реалий российской действительности того времени и на подтверждение архивными документами не претендует. Более того, с течением сюжета отрыв моих трактовок от официальной исторической правды будет только усиливаться, так что не взыщитеПродолжение «Пыли и бисера».
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.