Круг ворожеи. Идущие путём земли - [15]

* * *

– Сколько мы проспали? – потянувшись, спросил Альд, выйдя из тени фургона под палящее солнце.

Руфрон уже сходил на опушку и принёс тарнам большую охапку веток, которые те теперь жевали с превеликим наслаждением. Он ходил вокруг повозки и тщательно её осматривал со всех сторон: ничего ли не надломилось, ничего ли не отлетело.

– Судя по солнцу, сейчас часов пять, не меньше, – донеслось откуда-то из-за угла.

– Пять вечера? – воскликнул Альд.

– Ну не утра же, – рассмеялся в ответ толстяк. – Хотя, признаться, я толком не выспался. Глаз не мог сомкнуть после случившегося. Такого со мной ещё никогда не приключалось. Два раза, бывало, чуть было не ограбили, но удавалось договориться и откупиться, но чтоб такое… бр-р-р… Вот уж не думал, что когда-нибудь сам попаду в переделку, как в тех байках, что рассказывают вечером у костра или спьяну в таверне.

– Это были Трясинники? – спросил Альд.

– Ты ведь сам видел, – напомнил Руфрон.

Парень прекрасно помнил, что фургон торговца ехал сразу вслед за Кэлбеновым, а когда караванщик увёл тарнов на таран, между повозками образовалось расстояние в несколько десятков саженей. Разобрать через мутное круглое стекло, что происходило дальше во тьме, было несколько затруднительно, но когда загорелись факелы, Альден отчётливо видел, как Кэлбен расправляется с жуткой болотной тварью, в то время как Руфрон прятался в углу, забравшись под огромные мешки с шерстью принфисов.

– Да, видел, но не то чтобы очень, – вздохнул мальчик.

– И скажи своей судьбе за это большое спасибо! – откликнулся купец, выйдя из-за повозки.

– Интересно, а те, что напали следом, были такие же большие? – молвил Альд, сам толком не поняв, задаёт он вопрос Руфу или же самому себе.

– То были не Трясинники, малой, – внезапно донёсся горделивый голос проходящего мимо юного воина.

– Нет?! – искренне поразился мальчик.

Руфрон тоже повернулся к стражнику с полным недоумения лицом.

– У Джахрира они значатся как «Древесные Отродья», хотя Кэлбену не нравится это название, и он зовёт их просто «пнями». Жутчайшие твари, но вам повезло, что мы с вами, – бросил юноша, и, просияв самодовольной улыбкой, сделал несколько больших шагов, после чего скрылся в прицепе-сарае головного фургона.

– Да уж, и вправду повезло, – согласился Руф. – Хотя, за что собственно и платим, – добавил он тихим едва слышным голосом, окинув быстрым взглядом крытый прицеп, стоявший всего в десятке шагов впереди.

Через час все начали готовиться к скорому отъезду. До города оставалось всего полтора суток, и заночевать путешественники намеревались в трактире на развилке нового тиринминского тракта. Альден забрался на крышу и, греясь на вечернем солнце, от безделья подсчитывал бабочек с сине-красными крыльями, что время от времени в хаотичном танце, то взмывая, то камнем падая вниз, перелетали через поросшую травой колею. И тут вдалеке на изгибе дороги показались до боли знакомые силуэты.

– Караван! – неожиданно для себя прокричал мальчишка.

Снующие у своих колёсных домов торговцы обернулись и, щурясь, стали прикладывать ладони ко лбу, пытаясь издали разглядеть внезапных гостей. Крик, конечно же, услышали и в головном фургоне. Один за другим из прицепа вышли стражники, а затем с грохотом распахнулась задняя дверь первой повозки и на крыльце появился караванщик. Он бросил на мальчугана орлиный взгляд и изрёк:

– Немой, значит.

Альден не знал что ответить, да и нужно ли было отвечать вообще, и вместо этого лишь поправил на носу очки и заморгал. Но ответа Кэлбен и не ждал. Он перемахнул через перильца, сделал несколько шагов вперёд по дороге и встал, сложив руки на груди. Примерно через минуту перед ним остановились четверо всадников, которые, оставив позади купеческие фургоны своего каравана, припустили рысью вперёд, как только сами увидели встречную колонну.

Подъехав, они быстро спешились. Вперёд вышел высокий мужчина в белом камзоле и красных расшитых штанах. На поясе болтались ножны с тонкой изогнутой саблей с дорогим резным эфесом. Он жеманно провёл рукой по своей ухоженной бородке и бакенбардам и, поклонившись, напыщенно произнёс, делая подчёркнутые паузы после каждой фразы:

– Приветствую вас, путники. Меня зовут Нэльберт. Я и мои люди сопровождают троих велерийских купцов. Хотел было узнать, не размыло ли объездную дорогу, но теперь и сам вижу, что повозиться с лужами придётся, – фальшиво улыбнулся он, кивая на облепленные плотной грязью боковины повозки караванщика.

Кэлбен скривился.

– Нет, не придётся, – припечатал он в ответ.

– Простите? – переспросил Нэльберт с глупой улыбкой.

Кэлбен смерил его глазами с ног до головы, а затем осмотрел троих остальных всадников.

– Вам туда нельзя.

За спиной караванщика послышался сдавленный хохот стражников.

– Думаю, это не вам решать, любезный, куда нам можно, а куда нельзя.

Улыбка мгновенно пропала с лица стройного мужчины, а край рта едва заметно дёрнулся.

– Нынче без разницы где ехать, здесь или по главному тракту, – сказал Кэлбен. – Штаны намочите и там и там.

Стражники за спиной караванщика теперь уже загоготали вовсю.

– Это вам без разницы, а для нас разница есть. Впрочем, – он ещё раз взглянул на фургон, – я уже выяснил что хотел, так что всего доброго, – оскорбился Нэльберт и взобрался на коня.