Круче, чем оружие - [6]

Сафрон и не собирался насиловать девушку, а намекнул на возможные последствия ради «красного словца». Но Лена восприняла все всерьез.

– Только попробуй! – резко поднялась она.

Сафрон опустил ружье, подошел к ней вплотную:

– Не нарывайся, целей будешь. Поняла?

– Поняла она все, поняла, – закивала мать.

– Тогда уходим.

Двор они покидали через калитку. Ружье Сафрон воткнул в сугроб у самого выхода. Ему пистолеты нужны, а не учтенный в ментовке охотничий ствол.

– Козел!

– Зря мы его не тряхнули… – буркнул Ступор. – Стопудово, у него «бабло» есть.

Сафрон беззвучно выругался себе под нос и посмотрел на Гонщика:

– Это ведь ты наводку палевую дал!..

– Так я откуда про Ската знал?

– Заткнись!

Некогда было разбираться с Гонщиком. Ноги нужно было уносить. Вдруг мужик позвонит ментам? А до машины еще метров сто…

Глава 3

«Семерку» нашли на окраине Битова. Преступник бросил машину во дворе высотного дома и ушел. Не забыв стереть отпечатки пальцев, если они были. Степан все утро обходил жильцов дома, пытался найти свидетелей, но таких не нашлось.

А после обеда Степан отправился на Республиканскую, в четвертый микрорайон. Так и не привели ему вчера Скатова, сказали, что нет его.

Спортзал находился в подвале девятиэтажного дома. И найти его можно было по стрелке, над которой красовалась масляная надпись – «Бомбоубежище». Других вывесок перед входом не было.

Дверь, за которой начиналась лестница, была открыта. И дальше Степан никаких препятствий не встретил. Переступил порог и услышал стук ударов. Кто-то нещадно молотил по груше. На звук он и направился – по длинному освещенному коридору. Прошел мимо одного отсека, миновал другой. Дверей там не было, помещения пустовали, никаких плакатов и специального оборудования он не увидел. Подвал строили именно как бомбоубежище, но до ума не довели.

– Стоять! – вдруг раздалось сзади.

Смещаясь в сторону, Степан стал разворачиваться. Предосторожность оказалась напрасной. Здоровяк с красным от нагрузки лицом всего лишь отрезал ему путь, но нападать не собирался.

– Я тебя знаю, – сказал он, глядя на Степана. – Ты – мент.

От волнения его лицо стало еще более красным, но голос не дрожал. И взгляд не поплыл.

– А я тебя нет… Значит, хорошо себя ведешь.

– Зачем пришел? – спросил красномордый.

– Здесь вопросы задаю я, – надавил на него взглядом Степан.

– С чего бы это? – послышалось за спиной.

Степан узнал голос. Скатов тяжело дышал, но говорил расслабленно, без особого напряжения.

– Хотелось бы знать, по какому праву вы занимаете спецпомещение, – спокойно повернулся лицом к Скатову Степан.

– Разрешение у нас есть, – сказал тот, смахнув полотенцем пот со лба.

А полотенце казенное, из тех, которые выдают в армии, в зоне.

– Вафельное? – спросил Степан, жестом обращая внимание на полотенце.

Он знал, кто такой Скат, поэтому нашел, чем сбить его с толку. А то слишком наглый стоит перед ним, самоуверенный. Накачался, натренировался, думает, что пуп земли. А выглядел он действительно внушительно. И сложения атлетического, и лицо грубой выделки – черты крупные, тяжелые, нос кривой от природы.

– Чего?

– Полотенце, говорю, вафельное?

– В клеточку. – Глянув на своего дружка, Скат забросил полотенце в помещение, откуда вышел.

С места, где стоял Степан, была видна скамья с подставкой для штанги.

– Небо в клеточку, друзья в полосочку, – усмехнулся он.

– Много говоришь, лейтенант, – зло глянул на него Скат.

– Старший.

– Ага, я тут книжку читал, «Навеки девятнадцатилетние» называется. Там тоже старший лейтенант был. Так старшим лейтенантом и остался.

– Ты в зоне, гляжу, совсем борзым стал.

– А кто меня туда отправил?

– Так думал, ума наберешься. А ты наглым стал. И тупым.

– Слышь, ты!..

– Ты с кем разговариваешь? – нахмурился Степан и стремительно надвинулся на Ската.

Тот напрягся, собираясь отразить натиск, но в самый последний момент дрогнул, сдал назад. Это разозлило его еще больше. На Степана он глянул с ненавистью.

– А я ничего такого не сделал, чтобы ментов бояться.

– Что здесь у вас? – Степан продолжил движение.

Он входил в зал не только для того, чтобы осмотреть его. Прежде всего он сдвигал Ската, заталкивал его дальше.

Зал не очень большой, но два боксерских ринга здесь бы уместились. Пока же стоял только один – самодельный. Здесь же «груша» на цепи, макевары на стенах, скамья для штанги.

Степан ударил по «груше», посмотрел на кулак. Костяшки на пальцах он не сбил, но после удара слегка покраснели. Слишком уж жесткая «груша».

– Что, больно? – усмехнулся Скат.

– У тебя вроде как защита, – сказал Степан, глянув на его ладонь, обмотанную эластичным бинтом.

– Я могу и без нее.

– Как Кокошин.

– А что Кокошин?

– Да руки у него сбиты… Или он с кем-то подрался?

– Я ничего не знаю, – сквозь зубы процедил Скат.

– Как это не знаешь? Ты же главарь, ты должен обо всех знать.

– У вас в ментовке тренеров главарями принято называть?

– У нас принято называть вещи своими именами.

– Ты хоть понимаешь, что можешь здесь остаться? – набычился Скат.

– Ты этого не говорил, я этого не слышал.

– Слышал.

Степан кивнул, сунул руку под куртку, ловко выудил из кобуры пистолет. Вынимал он его медленно, неторопливо, внимательно наблюдая за Скатом. Не было у того времени, чтобы остановить его. Ни времени, ни дистанции.