Кровососы - [20]

Сыма Цянь, которого считают отцом китайской исторической литературы (его перу принадлежат «Исторические записки», 94 г. до н. э.), подтверждает, что «южнее Янцзы местность низкая и климат влажный; взрослые мужчины здесь умирают молодыми».

Знаменитый историк Уильям Г. Макнил пишет: «Еще одна болезнь, переносимая комарами, лихорадка денге, похожая на желтую лихорадку, хотя и не столь смертельная… поразила южные районы Китая. Как и малярия, лихорадка денге существовала с незапамятных времен, поджидая иммигрантов из северных районов… а подобные миграции на заре китайской экспансии происходили в значительных масштабах… болезни стали одним из главных препятствий для проникновения Китая на юг». Такой неравный груз болезней на протяжении веков тормозил экономическое развитие Южного Китая. Юг стагнировал и заметно уступал процветающему северу.

В Древнем Китае мужчины, отправлявшиеся на малярийный юг, до отъезда устраивали женам новый брак.

Торговое неравенство между севером и югом, связанное с эндемичной малярией, имело далеко идущие последствия. Подобная ситуация наблюдается и в других странах – в Италии, Испании и Соединенных Штатах. Ее часто называли «южным вопросом» или «южной проблемой». Малярия, как говорил итальянский политик начала XX века, «имела самые серьезные социальные последствия. Лихорадка лишала возможности работать, лишала сил, делала людей вялыми и безразличными. Следовательно, малярия неизбежно снижала производительность, богатство и благополучие». Так, неравномерное экономическое влияние комаров со временем привело Соединенные Штаты к распространению рабства, а затем к гражданской войне.

К 1500 г. до н. э. различные малярийные лихорадки были описаны и в индийских медицинских трактатах. «Царя болезней» символизировал огненный демон лихорадки Такман. Он рождался от молнии в сезон дождей. Индийцы не только понимали, что вода каким-то образом связана с комарами, но и первыми поняли, что комары являются источником малярии. В подробном медицинском трактате индийский врач Сушрута в VI в. до н. э. описывал пять видов комаров, обитающих на севере долины Инда: «Их укус болезнен, как укус змеи, и порождает болезни… сопровождаемые лихорадкой, болью в конечностях, выпадением волос, болями, рвотой, поносом, жаждой, жаром, слабостью, зеванием, дрожанием, икотой, жжением и сильным холодом». Писал Сушрута и об увеличении селезенки, «которая выступает на левом боку и становится твердой, как камень, и выгибается, как спина черепахи». Хотя он подозревал, что переносчиком болезни являются комары, у врачей, ученых и обычных людей до недавнего времени не было научных доказательств этого, поэтому теория оставалась лишь теорией. Поразительная интуиция доктора Сушруты, основанная на острой наблюдательности, на тысячу лет осталась незамеченной и неоцененной.

Влияние комаров без помех распространялось по историческому континууму времени-пространства. Экспансия возделывавших ямс банту в Африке 8000 лет назад стала звеном цепи африканской системы рабского труда и довела Райана Кларка почти до смерти после участия в футбольном матче в Денвере в 2007 году. Мартин Лютер Кинг-младший говорил: «Мы – не творцы истории. Это история творит нас». Комары соединяли исторические события, на первый взгляд казавшиеся совершенно не связанными между собой и которые были разделены расстояниями, эпохами и пространством. Для комаров не существовало времени и пространства.

Если проследить путь банту, возделывавших ямс, то становится ясно, как комары манипулировали историей на протяжении тысячелетий. Мы расстались с нашими друзьями банту примерно 3000 лет назад, когда, пользуясь преимуществами серповидных клеток и железного оружия, они вытеснили ставших жертвами малярии племена хойсан, манде и сан на самую южную оконечность Африки. «Значительно более серьезным последствием этого, – пишет антрополог и известный ученый Джаред Даймонд, – было то, что голландским поселенцам в 1652 году пришлось иметь дело только с незначительным населением скотоводов хойсан, а не с плотным населением имеющих железные орудия крестьян банту». Во времена европейской колонизации Южной Африки, начатой голландцами и быстро подхваченной британцами, этнические особенности региона, порожденные комарами тысячи лет назад, сформировали политику апартеида и современные государства – Южную Африку, Намибию, Ботсвану и Зимбабве.

Когда голландские африканеры в 1652 году прибыли в Кейп на кораблях Ост-Индской компании, они встретили там небольшое и совершенно несплоченное племя хойсан. Военная сила и европейские болезни принесли голландцам быструю победу. Европейцы обосновались в Кейпе, и африканеры стали активно осваивать южные регионы Африки. Продвигаясь на север и восток от колонии Кейп, африканеры, а затем и британцы наткнулись на более плотное население банту, а также на племена коса и зулу, общества которых были уже не только сельскохозяйственными, но и военными. К тому же они обладали железным оружием. Голландцы и британцы вели девять войн на протяжении 175 лет, чтобы окончательно покорить племя коса в 1879 году. Если использовать тактические военные топографические термины, то скорость продвижения голландцев и британцев составляла менее одной мили в год.