Кровные враги - [76]

— Раньше он вас бил?

Анна отвела взгляд.

— Не так сильно. Стоило мне припоздниться с обедом или разбить тарелку, как я получала затрещину. Я боялась за наших будущих детей — их ждали побои за каждый проступок.

— Вы знаете, кто прислал ему письмо?

Анна покачала головой.

— Только подозреваю. Что-то в этой печати подсказало мне, что письмо от женщины. Поэтому я и думаю, что у Пола, скорее всего, не одна подружка. Вряд ли жена управляющего умеет читать или писать, и, разумеется, у такой женщины не может быть собственной печати, поэтому предполагаю, есть еще одна любовница, более высокого ранга. Возможно, он опасался скандала. Не знаю.

— Вы сказали, жена управляющего? Вашего управляющего или того, который служит у вашей матери? — спросил Оуэн.

— Я имела в виду Купера.

Вот и еще одна ниточка.

— Кейт Купер — любовница вашего мужа? Вы уверены?

«Должно быть, ненасытная женщина», — подумал он.

— Насчет нее у меня нет никаких сомнений. Точно так, как моя мать застала ее с Уиллом, я не раз заставала ее с Полом. До нашей свадьбы и после. Когда я в первый раз увидела их в конюшне, мы еще не были женаты, и я простила его, думая, что молодые мужчины должны как-то удовлетворять себя до брака. Но после… — Глаза ее налились слезами. — Конечно, я ничего не сказала. Я бы никогда не осмелилась обвинить его. — Она прижала рукав к глазам.

— А Джек Купер был женат на Кейт до того, как появился в Риддлторпе?

— Да. Когда они приехали, она уже носила первого ребенка.

— Вам что-нибудь известно о ее прошлом?

Анна покачала головой.

— Не знаю и знать не хочу.

— А как по-вашему, ваша матушка что-нибудь знает о Кейт Купер?

— Спросите у нее самой. Она приедет навестить меня на Рождество.

— Обязательно. — Оуэн собрался уходить, но потом помедлил секунду. — Когда будете за меня молиться, миссис Скорби, помолитесь и за Джаспера де Мелтона. Это тот парнишка, на глазах которого убили Уилла. Он пропал, возможно, ранен, но, надеюсь, все еще жив. Убит еще один человек, совсем молодой, чей единственный грех был в том, что он дружил с Джаспером.

Анна перекрестилась.

— Я помолюсь за всех вас.

Амброз Коутс слушал рассказ Люси, а сам протирал промасленной тканью деку скрипки. Это позволяло ему не поднимать головы, скрывая за повисшими волосами выражение лица, — Я знаю, ваш друг Мартин Уэрдир хочет остаться в тени, — завершила рассказ Люси, — но Магда Дигби утверждает, что он пытался присматривать за мальчиком. Поэтому я подумала, что ему следует все знать и начать поиски малыша. Ребенок слаб, наверняка у него лихорадка. В таком состоянии он не способен защитить себя.

Только теперь Амброз поднял глаза.

— Если бы я мог найти Мартина и все ему передать, я бы так и сделал. Но правда в том, что я понятия не имею, где он. Он бы наверняка захотел услышать об этом происшествии. Я буду молиться, чтобы он в самом скором времени заглянул сюда или к Магде. Его действительно волнует судьба мальчика. Он говорит, что малыш — невинная жертва.

— Когда Мартин помогал мне на дороге, я чувствовала, что его тяготит какая-то печаль, — сказала Люси. — Но он был ко мне очень добр.

Амброз кивнул.

— Мне трудно понять Мартина, его мораль. Он то ведет себя как самый добрый и щедрый человек на свете, то вдруг становится жадным и жестоким. Все зависит от того, с кем он общается. — Амброз пожал плечами. — Я нахожу эту его странность неотразимой.

Их взгляды встретились, и внезапно Люси поняла, кем был Мартин для Амброза.

— Наши сердца редко подчиняются уму, когда мы любим, не правда ли? — сказала она.

Амброз рассмеялся.

— Хвала Господу. Иначе о чем бы мы пели?

20 Отчаянные меры

По раненому боку пробежала крыса. Не крупная, средних размеров, и все же боль разбудила Джаспера. Правый бок и щека были скованы дергающей болью. Мальчик попытался перевязать раны, но со щекой у него никак не выходило — он не сумел наложить повязку так, чтобы хорошо дышать. Его одолел прерывистый лихорадочный сон. Над ним склонилась огромная женщина высотой с дом, в руках она держала нож, который сверкал, как пламя. На ее поясе висел шнурок с нанизанными на него руками, и стоило этим рукам коснуться его лица, как они ожили и вцепились когтями в его правую щеку.

Время от времени Джаспер просыпался и старался заставить себя сесть. Он знал, что находится в одной из улочек, настолько узких, что там не проехала бы ни одна повозка. Когда жар усиливался, то дом на противоположной стороне начинал казаться неимоверно высоким и очень далеким. Мальчик вспомнил, что как-то раз у него был сильный жар, а мама, которая тогда была жива, остановилась в дверях, и ему почудилось, что она такая большая и так далеко от него, что он закричал, испугавшись, что Бог забирает его к себе. Тогда она подошла к нему, прошагав много миль по полу, и подняла на руки. И в ту же секунду ему стало хорошо. Комната обрела свои обычные размеры.

Но теперь мамы рядом не было, чтобы все стало хорошо.

Зато здесь он в безопасности. Он знал по прошлому опыту, что самое безопасное место — такая вот глухая улочка. Люди, спешащие мимо, не станут его трогать, а если он случайно окажется у них под ногами, то просто пнут его, чтобы не мешал. По запаху он понимал, что вывалялся в навозе и моче, но из-за слабости ему было все равно.