Кровные враги - [105]

27 Живые и мертвые

Люси пощекотала мужу нос пером. Он чихнул, сел в кровати и протер глаза.

— С добрым утром.

Зарычав, он бросился на нее, но она с хохотом откатилась в сторону.

— Погоди. — Она вскочила с кровати, завернувшись в толстую шаль. Другой одежды на ней не было, и шаль от холода не спасала.

Оуэн тоже почувствовал, что без одеяла холодно.

— Проклятье, ступай обратно в кровать. Я пока не хочу спускать ноги на пол.

— Знаю. И не нужно, если спокойно послушаешь, что я решила.

Оуэн залег под одеяло.

— Так что ты решила и насчет чего?

— Насчет Мартина. Обещаешь полежать тихонько и послушать? — У нее начали стучать зубы.

Он рассмеялся.

— Что, замерзла?

— Ноги заледенели.

— Так почему бы тебе не забраться в постель?

— Ты должен пообещать, что будешь вести себя смирно и выслушаешь меня.

— Просьба вполне разумная. Почему же ты во мне сомневаешься?

— У тебя взгляд какой-то не такой.

— Какой же?

— Пожалуйста, просто дай слово. Я обморожу ноги, если ты не поторопишься.

— Откуда ты знаешь, что можно доверять моему обещанию?

— Чтоб тебе пусто было. — Люси вернулась на кровать, но осталась поверх одеяла, по-прежнему кутаясь в шаль.

— Лезь скорее под одеяло, а то у тебя сейчас пальцы на ногах отвалятся. Несколько секунд я готов вести себя хорошо.

Люси укрылась одеялом.

— Матерь Божия, до чего же сегодня холодно. Я совсем не чувствую ног.

Оуэн протянул под одеялом руку и, схватив ледяные ступни жены, принялся разогревать ладонями.

— А теперь выкладывай свое решение.

— Ты отправишься в дом Амброза, как и было задумано, но вместо того, чтобы вести Мартина в аббатство, ты предупредишь их обоих, чтобы они поскорее покинули город.

— Хороший план, если бы Мартин был в состоянии вынести путешествие.

— Семья Перрерсов уничтожит его, Оуэн. Ему нельзя ехать в Виндзор с архиепископом. А если он окажется в аббатстве Святой Марии, как он оттуда убежит?

— Я поговорю с братом Вульфстаном. Возможно, он что-нибудь придумает.

Люси покачала головой.

— Мартин не должен ехать в Виндзор.

— Я тоже не хочу, чтобы он туда ехал, Люси. Но сейчас ему из города не выбраться. Он слишком слаб.

— Тогда мы его спрячем.

— Где?

— Пока не знаю, но мы обязательно это сделаем.

— Торсби не дурак.

— Я бы сама пошла их предупредить, пока ты не проснулся, но подумала, что сумею тебя убедить. У тебя есть и доброе сердце, и совесть.

— Да, есть, будь оно все проклято. Просто я пока не знаю, как нам удастся спрятать раненого.

Люси в задумчивости прикусила нижнюю губку. Внезапно она села и улыбнулась.

— Мы отвезем его к тетушке Филиппе.

— Люси, что она подумает?

— Она согласится, когда услышит, какая его ждет участь.

Оуэн задумался. Фрейторп Хадден — большое поместье, наверняка там можно спрятать Мартина.

— Хорошо. Сегодня же отвезу его туда.

Люси крепко его обняла, а потом оттолкнула.

— Поторапливайся.

Он уставился на ее обнаженные плечи и грудь, где еще секунду назад была шаль, и подвинулся так, чтобы она почувствовала, как заводит его.

— Ты действительно хочешь, чтобы я отправился прямо сейчас?

Она совсем отбросила шаль.

— Пока нет.

Когда Оуэн пересекал площадь Святой Елены, его начали терзать сомнения по поводу плана.

Откуда у них вдруг такая уверенность, что отец Люси, сэр Роберт, согласится спрятать Мартина? Поместье Фрейторп Хадден принадлежало ему, а не Филиппе. И даже если сэр Роберт уступит просьбе, то можно ли быть уверенным, что он не выдаст Мартина, как только появятся люди архиепископа? Не посланцы священника, а слуги лорд-канцлера. Сэр Роберт много лет провел на службе у короля. Сможет ли он отказаться от прежней привычки при всех обстоятельствах соблюдать верность королю?

К тому времени, когда Оуэн дошел до крыльца Амброза, он принял решение: предложить Мартину скрыться во Фрейторпе, но не утаивать от него возможного риска.

Оуэн постучал. Выждал немного. Снова постучал. Подождал. Приложил ухо к двери, но ничего не услышал. Впрочем, дверь была массивная. Он нажал плечом, дверь поддалась. Дом был погружен в темноту, хотя в жаровне тлели несколько красных угольков, убедивших Оуэна, что здесь недавно кто-то был и загасил огонь.

Он ощупью нашел масляную лампу, зажег ее от непотухших угольков и поднялся по лестнице. Сундук на чердаке стоял открытый и пустой. Арчер снова спустился вниз, зажег еще несколько свечек. Оказалось, что все более или менее ценное из комнаты исчезло. На полу валялся окровавленный кусок веревки, а у черного хода виднелся кровавый след ступни. Оуэн открыл заднюю дверь и ступил за порог, где занимался жемчужно-серый рассвет. Ни души. В нескольких шагах от двери земля была запятнана кровью. Рядом лежали окровавленные тряпки.

Оуэн не знал, что подумать. Неужели снова открылась рана Мартина, раз натекло столько крови? Или кто-то вчера вечером ворвался и напал на Мартина и Амброза? Но кто? Из поместья Скорби удалось удрать только одному привратнику — если слуги не отпустили Джека и Таннера. Оуэн не мог придумать ни одной причины, по которой слуги могли бы развязать пленников, поверив, что те не причинят им зла.

А может быть, Мартин и Амброз специально разлили здесь столько крови, чтобы сбить его с толку? Что, если Люси на самом деле пришла сюда ночью и предупредила Уэрдира? Нет. Тогда сегодня утром она не стала бы предлагать свой план, если накануне успела его осуществить. Это было для нее несвойственно.