Кровные узы - [100]

– Вы работали во всех семьях, – произнес сержант в темноту. – И так смогли сблизиться с ними со всеми. В тот вечер вы позвонили Диане, что-то ей сказали… – Он замолчал, чувствуя, что вот-вот что-то вспомнит. Телефон. – Вы позвонили Диане с ее собственного телефона. Вы украли ту старую трубку, которую она хранила, и позвонили ей с нее, сообщив, что случайно на нее наткнулись. Она встретилась с вами, а потом подвезла до Колли-Гейт. И высадила вас там, прежде чем…

– Диана была очень великодушной женщиной, – сказала женщина.

Кевин заморгал в темноте, как будто это могло прочистить ему мозги.

– Она же вам нравилась! – сказал он в шоке. – Вы же искренне сожалели о ее смерти…

– А как же иначе.

Теперь удар пришелся по левой коленке сержанта. Боль пронзила его ногу.

– Я же не какой-нибудь монстр, – продолжила Анна Миллз. – Диана была очаровательной женщиной, и мне очень жаль, что она умерла. Но по-другому я поступить не могла.

Доусон подумал об одном мертвом ребенке и о втором, который тоже мог быть уже мертв. Нет, она самый настоящий монстр!

– Но почему родственники? – спросил он, стараясь заставить ее говорить. Группа поддержки должна быть совсем близко.

– Потому что родственники всегда страдают сильнее всех, – ответила Анна. – Жертвы умерли, и их боль прошла. Но ничто так не ранит, как потеря любимого человека. А надо продолжать жить. И простого выхода из ситуации у тебя нет. Тебе приходится страдать. Действительно страдать.

– Люк Суини был вашим сыном, – понял сержант.

– За то, что совершил наш мальчик, нас облили грязью с головы до ног. Наверное, в том, что произошло, была и наша вина. Не смогли его правильно воспитать. Или должны были предвидеть, что он собирается сделать. Или как-то остановить его. Другие дети издевались над нашими детьми и избивали их. Наш дом забрасывали кирпичами чуть ли не каждую ночь. В почтовый ящик нам бросали собачье дерьмо. С нами творили все, на что хватит вашего воображения, и даже больше. Жизнь превратилась в ад.

– Он умер в тюрьме, – произнес Доусон.

Ему ничего не ответили, но и по коленям больше не били.

Сержант знал, что ему необходимо заставить Миллз говорить. Группа поддержки уже на подходе, и скоро здесь будет полно полицейских. Шансов скрыться у нее нет никаких. Просто ему надо постараться не умереть за это время.

– А он вообще не должен был там оказаться! – огрызнулась Анна. – Он был явно болен. Но Митчелл Брайтман нарисовал перед присяжными портрет настоящего монстра, а девчонка преувеличила все, что сделал с ней мой мальчик.

В машине Стейси успела рассказать Кевину о своих раскопках и описала раны, которые насильник нанес девочке, так что Доусон не мог поверить тому, что слышал сейчас, но реагировать на это не стал. Тот факт, что обвинение основывалось на показаниях жертвы, а не на ее собственных утверждениях, казалось, ничуть не смущал Анну. О самоубийстве девочки она даже не вспоминала. Однако Кевин не мог показать ей сейчас свое раздражение. Он должен был постараться сделать так, чтобы она не отвлекалась от рассказа.

– А эта Джеральдина? – продолжала Миллз. – Она под присягой подтвердила, что Люк способен предстать перед судом.

– Сначала вы ведь попытались убить ее компаньонку, правда? Ее она любила больше всего на свете, но вам не удалось довести дело до конца.

– Вместо этого я добралась до ее дочери, – сказала женщина с видом триумфатора. – Это ведь был ее ребенок, и она никогда не сможет смириться с его потерей, так же как и я не могу смириться с потерей своего. Эта глупая сука под присягой показала, что мой мальчик может предстать перед судом, а этот омерзительный судья упек его.

– Но вы убили ребенка, – заметил Доусон.

Он чувствовал, что Миллз ходит вокруг него в темноте. Хруст сухих веток раздался рядом с его левым ухом.

– Он не был образцом послушания. – Анна говорила абсолютно равнодушным голосом. – Но Ховард его боготворил. Сначала я собиралась убить его жену, пока не увидела, какими глазами он смотрит на малыша. Так что план слегка изменился. Вот и всё.

Кевин внимательно прислушивался – ему хотелось бы услышать звуки, свидетельствующие о том, что помощь на подходе.

Женщина продолжала кругами ходить вокруг него в темноте. Шорох сухих листьев и веток у левого уха – два шага – шорох у правого уха. Шесть шагов – шорох у левого уха.

Сержант решил, что она не знает, что с ним делать. Ему надо было держать ее в напряжении. Он знал, что у Анны есть нож. Руки у него связаны, но, может быть, он сможет использовать ноги?

– В доме у Джеральдины вы встретили Джейсона Кросса, так? – спросил Доусон. – И вы же порекомендовали его Диане Брайтман? У вас появилась идеальная возможность подставить его, после того как он переспал с Дианой. Ведь его одежда оказалась вычищенной и высушенной. Это вы тогда взяли его волос, который потом положили в машину.

Кевин пошевелил ногой, чтобы понять, насколько свободно он может ею действовать. Нога не встретила никакого сопротивления. Он вспомнил, как дернул ногами после того, как пришел в себя. Видимо, из-за этого Миллз не смогла связать их как надо.

– Так, небольшое отвлечение внимания, офицер, – хихикнула Анна. – Этакий ложный след.