Кровное родство. Книга 2 - [35]

Изголодавшаяся Миранда жадно прильнула к нему; ее ноги подкосились, и, так и не разжимая объятий, оба опустились на пушистый кремовый ковер, чтобы, не произнося ни слова, слиться в еще более тесном объятии.

К тому моменту, когда за окнами стало чуть-чуть светлее, Миранда совсем потеряла ощущение реальности. Она не понимала, во сне все это происходит или наяву, спит она или бодрствует: единственным, что она чувствовала ясно, было тело Адама, прижимающееся к ее телу, и острый, отдающий миндалем запах любви. В последних отсветах угасающего огня в намине она слабо различала его лицо.

– Исключительно возбуждающая мысль, – сонным голосом произнес наконец Адам.

– О чем ты?

– Ну, как же – сознавать, что ты в постели с миллионершей, которая сделала себя таковой собственными руками.

– Но мы ведь не в постели, дорогой.

– Тогда давай быстренько переберемся туда. Мы с тобой проделали еще не все, на что способны.

Суббота, 19 августа 1967 года

Солнце безжалостно палило и без того уже обожженную красную землю Прованса, но в летнем салоне сарасанского замка было прохладно. На полу валялась доска для записи счета игры в скрэббл. Она свидетельствовала, что в этом году Элинор пока что удалось переиграть Шушу всего лишь в семнадцати партиях против ста сорока семи. Миранда, в черных льняных шортах и топике с обвивающей шею петлей-хомутиком вместо бретелей, лежала, задрав ноги, на терракотовой софе, наслаждаясь бездельем. Зевнув и потянувшись, она подумала: ах, если бы вот тан проваляться до завтра… нет, до следующей недели.

Дивиденды „СЭППЛАЙКИТС за истекшее с момента ее основания время составили семь процентов – отличный результат, но все-таки Миранду мучила мысль о том, что ради него ей пришлось совсем забросить „КИТС". После превращения „СЭППЛАЙКИТС" в открытую компанию аналитики, вкладчики и конкуренты следили за ней с пристальным вниманием, и без того измотанная работой Миранда обнаружила, что свободного времени у нее стало еще меньше, чем раньше: теперь ей все дни напролет приходилось заниматься делами, целью которых было информировать и обнадеживать нынешних и будущих акционеров. Она готовила официальные информационные сообщения, устраивала презентации, появлялась на деловых ленчах, а еще приходилось выкраивать время для встреч с представителями финансовой прессы. Измученная, загнанная Миранда чувствовала себя выжатой как лимон; ей казалось, что она превратилась в какую-то машину для бизнеса, которую, однажды запустив, забыли выключить.

Миранда вдохнула густой аромат лилий. Ей было слышно, как в комнате позади бара негромко разговаривают Элинор и Шушу. Они неторопливо добрались до летнего салона, уселись, и тут же вошла горничная с чайным подносом.

– Сандвичи с огурцами, – одобрительно кивнула Шушу, – и шоколадные эклеры.

Миранда снова зевнула.

– Просто не представляю, Шушу, как ты можешь впихивать в себя еще хоть что-нибудь после этих огромных, вкуснющих французских ленчей. Все остальные еще трудятся на теннисном корте.

– Только не я! – подхватил, входя в комнату, Адам. Поставив поднос на столик, горничная пошарила в кармане:

– Une lettre par courier pour Mademoiselle Mann.[4]

– Мне? – недоуменно переспросила Шушу. – Но мне никто не посылает писем нарочным. Марна американская… – Когда она перевернула конверт, лицо ее оживилось и словно помолодело: – Это от Берты Хигби!

Со дня гибели ее жениха минуло почти полвека, но все эти годы она переписывалась с его матерью. Каждый год родители Джинджера приезжали во Францию, чтобы навестить его могилу; иногда их сопровождала Шушу. Недавно мистера Хигби не стало, а вдова его, которой уже исполнилось восемьдесят семь, по-прежнему жила в Кливленде.

Шушу быстро пробежала глазами коротенькое письмо:

– О!.. О!.. Ну, я не могу…

– Что случилось? – спросила Элинор, задержав руну с чашкой на полпути ко рту.

– Оказывается, Эрин оставил намного больше, чем ожидала Берта. Она пишет, что в ее возрасте ей не придется долго наслаждаться богатством. Она пишет, что они всю жизнь жили скромно, как того хотел Эрин, но что теперь ей хочется швырнуть часть этих денег на что-нибудь эдакое… О Боже! Она собирается отправиться в роскошный зимний круиз… в январе… Шесть недель на „Стелла Поларис". По островам Карибского моря и вокруг Южной Америки, до конца февраля… и она хочет, чтобы я поехала с ней!

– Почему она отправила письмо курьерской почтой? – спросила Миранда.

– Чтобы поскорее получить ответ и заранее забронировать билеты.

– А почему же тогда она не позвонила тебе по телефону?

– Да что ты! Эрик перевернулся бы в гробу от такой экстравагантной выходки. Но, как бы то ни было, об этом и речи быть не может. Я не могу оставить Элинор одну.

– Мне не нужна нянька, старая ты балда, – отозвалась Элинор, подавая Шушу чашку крепкого индийского чая. – Я прекрасно обойдусь полтора месяца без тебя. Может, удастся отдохнуть немного от твоего ворчанья – все-таки какое-то разнообразие.

– Нет. Полтора месяца – это слишком долго, – возразила Шушу, дуя на чай.

В разговор вмешался Адам:

– К услугам Элинор здесь пять человек прислуги, три секретарши, а врач живет так близко, что ему можно чуть ли не крикнуть из окна. Пожалуй, вам действительно пора отдохнуть по-настоящему, Шушу.