Кровная месть - [4]

Третий кол продолжал свой уверенный путь прямо к сердцу моей матери.

Девушка, пытаясь высвободиться из рук Куинна, улыбнулась.

Это показало, как плохо она знала мою мать.

Отец бросился между Хеленой и колом, то же самое сделали два других моих брата, Маркус и Коннор. Они мгновенно очутились рядом с ним и образовали достаточно широкий барьер.

Но моя мать отказалась укрыться за щитом, созданным телами ее мужа и сыновей, взвилась в воздух и перепрыгнула через их головы.

Она приземлилась немного слева, выставила руку, надежно укрытую кожаным доспехом, и отбила угрозу. Кол отлетел к настенному гобелену, упал в какую-то корзину и улегся там с невинным видом. Стражники подбежали к маме. Они так рычали, что королевские пещеры наполнились звуками, похожими на рев кугуара, запертого в зоопарке. Мама отмахнулась от ретивых охранников и увидела, что девушка вырвалась из рук Куинна.

— Она нужна мне живой! — закричал папа.

Но было уже слишком поздно.

Девушка-убийца явно хорошо подготовилась. Она отлично знала, что ей нельзя попадать в плен и подвергаться допросу в качестве врага. На внутренней стороне ее жилета был пристроен тонкий, хорошо скрытый кол. Девушка дернула за шнурок, вшитый в пройму, и улыбнулась. Раздался негромкий хлопок — и она рассыпалась в прах. Ее одежда упала на пол небольшой кучкой.

Папа выругался, очень громко и весьма цветисто.

Мамины руки сжались в кулаки.

— Куинн, Логан! Со мной! Быстро! — Она бросила короткий взгляд на Маркуса и Коннора.— Вы тоже.

Ей явно не понравилось, что ее готовы спасать собственные дети.

Мы последовали за ней в маленькую боковую прихожую. Во мне еще бушевал адреналин. Челюсти Куинна были сжаты так крепко, что он походил на мраморную статую, бледную и холодную. Я прекрасно понимал, что он чувствует в этот момент.

Мы немного передохнули, пока папа проводил ладонями по лицу мамы, ощупывал ее шею и плечи.

— Хелена, ты ранена?

— Нет, я в порядке.

Она коротко улыбнулась, потом ее суровый взгляд устремился к нам. Каждый из нас тут же сделал основательный шаг назад, и ни один не почувствовал себя менее мужественным из-за этого мудрого отступления.

— Я ведь кое-что помню,— негромко заговорила мама, и длинная черная коса всколыхнулась у нее за спиной, когда она резко сложила руки на груди.— После событий прошлой недели я велела вам никогда больше не становиться между мной и каким бы то ни было оружием.

— Мама, дай нам передохнуть,— пробормотал Куинн.

От ее взгляда мог бы подгореть бифштекс.

— Я не позволю, чтобы моих сыновей прикончил какой-то третьеразрядный наемный убийца.

— А мы не хотим допустить, чтобы кто-нибудь лишил жизни нашу мать,— возразил я.

Мама на мгновение прикрыла глаза. Она совершенно не отличалась от древней фурии, такая же бледная, как пламя на солнце, и столь же яростная.

— Спасибо, мальчики,— наконец-то сказала мама.— Я очень горжусь вами. Но только никогда больше так не делайте.— Она прислонилась к отцу.— Ты тоже, Лайам.

— Уймись, дорогая,— нежно сказал он, целуя ее в макушку.

Отец посмотрел на стражницу, стоявшую в дверном проеме, под цепочкой маленьких стеклянных фонариков. Свечи в них мигнули.

— Ну?..

Я узнал Софи, когда она шагнула вперед. У нее были густые вьющиеся каштановые волосы и шрамы на лице — еще с тех пор, как она была человеком. Никто не знал, как эта женщина их получила.

Софи коротко поклонилась и доложила:

— Эта девушка — из людей Монмартра. Его знак был вышит на внутренней стороне ее жилета.

— И?..

— Это все, что мы знаем.

— Слишком мало,— резко бросила Хелена.

— Согласна, ваше величество.

Мама вздохнула и потребовала:

— Не надо называть меня величеством.

— Да, ваше величество.

— Погодите,— нахмурился Куинн.— У нее же была татуировка.

— Ты уверен? — спросила мама.— Где?

— Под ключицей, над левой грудью.

К чести братца надо сказать, что он не покраснел. Ничуть.

Мама прищурилась, всмотрелась в него и поинтересовалась:

— Ты заглядывал ей под рубашку?

Куинн нервно сглотнул и ответил:

— Нет, мэм.

— Ладно... Так что это за татуировка?

— Красная роза, пронзенная тремя кинжалами или кольями. Я не мог рассмотреть хорошенько.

— Я не знаю такого символа. Может быть, это что-то новое? — нахмурился папа и посмотрел на Софи.— Разберись. Удвойте патрули и пришлите еще одного стражника к моей жене.

Софи поклонилась и вышла из прихожей как раз в тот момент, когда мама начала кипятиться:

— Лайам Дрейк, я в состоянии сама позаботиться о себе!

— Хелена Дрейк, я люблю тебя! Не отказывайся от дополнительной охраны.

Они оскалились, глядя друг на друга, но я знал, что последнее слово останется за папой. Мама приходила в ярость, когда ее загоняли в угол, но отец обладал какой-то особой силой... вроде змеи, гипнотизирующей свой ужин. Его лицо смягчилось.

— Прошу тебя, любимая.

От раздражения мамины клыки еще немножко удлинились.

— Не надо...— пробормотала она, но мы уже знали, что папа добился своего.— Но только до коронации! — наконец решительно произнесла мама.

— Договорились,— кивнул папа.

К моменту коронации он найдет еще какой-нибудь убедительный аргумент.

Переговорное устройство на его поясе что-то неразборчиво пробормотало. Папа нажал на кнопку.