Кровавый снег - [14]

Лоретта слушала очень внимательно. Элиас Жуани явно считает ее посвященной во все секреты Рене. Надо поддерживать в нем эту уверенность и выпытать как можно больше. Неважно, на кого он работает.

— Старый дом в Куршевеле 1850? — попыталась припомнить Лоретта.

— Только не говорите, что понятия не имеете, о чем речь. В горах не так много старых домов, тем более затерянных в снегах.

— Что я должна сделать, чтобы помочь .Рене?

— Как можно скорее приехать в Куршевель, найти то, что спрятал Рене, перепрятать в другое место и ждать его возвращения из тюрьмы. Как видите, все просто!

— Просто-то просто, но почему вы сами не займетесь этим, если знаете столько же, сколько я?

— Вы забываете, что я все время нахожусь под наблюдением противника. Сегодня я смог от них оторваться, чтобы увидеться с вами, но там совсем другое дело.

Спустя некоторое время они расстались. Лоретта пообещала Элиасу Жуани отправиться завтра в Куршевель. Тот удалился удовлетворенный, пообещав Лоретте заботиться о ее безопасности всю ночь с воскресенья на понедельник. На самом деле она решила уехать сегодня же вечером и наутро, с первыми лучами солнца начать поиски домика в снегах. У Лоретты возникла внутренняя уверенность в том, что она найдет эти документы еще до завтрашнего вечера.

Переночевав в современном отеле в Мутьере, Лоретта рано утром уехала на такси, но не в Куршевель, а в Мерибель. В Куршевеле она рисковала стать объектом наблюдения, под которое неизбежно попадали все причастные к этому делу.

Было еще рано, и подъемник не работал. Чтобы немного согреться, Лоретта чуть-чуть покаталась на лыжах. Потом она решила подняться на Сомер, а оттуда спуститься в окрестности Куршевеля и, не обнаруживая себя, поискать заброшенный домик.

Высунув кончик языке, принцесса занималась творческой работой, которая заключалась в подрисовывании чего-то карандашом на снимках, сделанных на шоссе. Рядом лежала присланная уличным фотографом моментальная фотография. Закончив свои упражнения. Марта протянула снимки Ирвину, любовавшемуся пейзажем.

— Это, конечно, Пулье, — не глядя, сказал тот. — Я в этом не сомневался.

— Мне кажется, для секретного агента он слишком нерасторопен. А ты как думаешь? И грим у него простоват.

— М-м… А если все-таки секретный агент?

— В таком случае, никем другим он бы и не мог быть. Ирвин засмеялся.

— Ну, почему? Чиновником, например… Франция — страна чиновников.

— Шутишь?

— Да нет… Вот компаньон его — тот более своеобразен. Притворяется, что говорит с американским акцентом. Гнусавость-то у него есть, а построение фраз чисто европейское.

— Действительно, я тоже заметила.

— Меня беспокоит их появление. Уверены ли они, что Рене Пра спрятал свою находку где-то в Куршевеле? За мной они следят или за кем-то другим — например, за этим финном? Но в таком случае, почему никто ничего не предпринимает? Я полночи наблюдал за дорогой, ведущей на ферму — при лунном свете ее хорошо видно из моего окна. Пройти по «ей можно только ночью — слишком много снега. Когда он тает, даже снегоступы не спасут. Короче, я никого не видел. Интересно, удалось ли мне обмануть Элиаса Жуани моим визитом на заброшенную ферму?

— А чего ты, собственно, добиваешься?

— Направить всех по ложному следу, а самому начать потихоньку действовать. Конечно, они тоже имеют право на задумки… Не знаю, считают ли меня ничтожно малой величиной, или, наоборот, дают понять, что мне не удастся от них избавиться. Связаны друг с другом Пулье и Жуани или нет? Все это опять напоминает мне покер, где каждый игрок знает три-четыре карты противников. В такой ситуации надо блефовать как можно чаще. Найдется куча людей, видевших, как вы флиртовали с Рене. Правда, вследствие этого у вас и врагов предостаточно, но это нам только на руку… А в общем-то, не лучше ли поскорее свалить отсюда и возобновить наше прекрасное ничегонеделание, ради которого мы, собственно, и приехали?

Марта, не прерывая, выслушала .

Его длинную, безрадостную речь. С Ирвином изредка случались припадки уныния.

— Есть одна неплохая гипотеза, — произнесла она нежно, когда тот закончил наконец свой монолог.

— Любопытно послушать.

— Даже две гипотезы. Согласно первой, они хотят получить больше сведений, чем ты можешь предоставить. Коль скоро это так, то зачем им вести против тебя беспредметную борьбу? Согласно второй гипотезе, они преследуют цели, отличные от твоих. Представь на минутку, что никакого документа в самолете не было. Но в то же время Рене Пра мог выполнять секретное задание, о котором ты не имеешь никакого понятия. Не забывай, что он любовник девушки, не скрывающей своих политических убеждений, хотя они идут вразрез с законом.

— Вашу первую гипотезу можно принять. Что касается второй, то если она окажется верной, нам следует вернуться к безделью, о котором я уже говорил.

— Я бы согласилась, если бы не Элиас Жуани.

— Да? А он тут при чем?

— При том, что он тебя преследует, и, по-моему, готов уже наброситься. А до поры до времени строит из себя честного симпатичного туриста.

— Ну, симпатичный, а дальше что?

— Ты ему нужен гораздо больше, чем он тебе. И то, чего не может получить хитростью, он надеется выманить во время задушевных бесед. Или так и эдак одновременно. Даже если вспомнить твою комедию на ферме, какой смысл тебя преследовать, если ты оказался замешанным в эту историю случайно. Слежка началась только после нашего визита к Лоретте. Из всего этого следует, что мы на верном пути. Моя женская интуиция подсказывает, что надо продолжать. И можешь не беспокоиться, как только запахнет добычей, они сами дадут тебе знать.