Кровавый скипетр - [15]
Тогда же приходит странное послание Тарновскому от Сигизмунда – он требует арестовать Бельского и сопроводить его в Вильну.
– С превеликим удовольствием, – усмехнулся довольный Тарновский, прочитав грамоту. Стража вмиг оцепила князя, велели сдать оружие. Недоумевающему Семену ничего не оставалось, как покориться. Пришел Тарновский, стал с усмешкой глядеть на него, держа в руках королевскую грамоту. Семен усмехнулся ему в ответ. И уезжая в Вильну, он понял, что с помощью литовцев не добьется своей цели. К тому же он воспылал ненавистью и отвращением к королю и его панам.
Татары! Вот кто нужен Семену!
«Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда я приду с ними жечь твои имения», – подумал он с ненавистью о Тарновском и довольно улыбнулся. Но для начала нужно было избежать заключения…
Глава 4
1536 год. Муром
Хотя Дмитрий Бельский и был назначен главным воеводою в Муроме (а скоро, говорят, Елена назначит его наместником древнего Владимира), все равно для него это было своего рода ссылкой. В прошлом осталась Москва, главенство в думе. Ныне же в Москву даже не пускают, Иван в темнице, семья далеко. И виной тому Семен!
Дмитрий сидел в одной рубахе, большой и сутулый, уронив на дубовый стол свои богатырские руки. При мысли о брате-предателе пальцы сжались в кулак, и за этим последовал страшный удар по столу, в который князь вложил всю злость, боль и обиду. Говорят, в Литве земли получил, да в войне против своих же участвовал! Позор-то какой! Иван доселе в темнице, кабы не зачах там! Ну, Семен! Ничего, повидаемся еще!
Гнев и обида быстро улетучиваются, на смену им приходит горечь и тоска. По щекам боярина текут мужские слезы, тая в темной бороде. Как же вышло так, что большая и крепкая семья Бельских распалась, и теперь не собрать ее воедино за широким столом в родительском тереме? Он вспоминал отца, коего уже больше тридцати лет нет в живых, мать, вспоминал детство, когда он, старший брат, взяв за руку младшего – Ваню, с любопытством подходил к люльке, в которой, причмокивая губками и сжав крохотные кулачки, спал их новорожденный брат Семен.
– Возьми братца-то на руки, подержи, – молвила изможденная родами мать. Несмело Дмитрий взял крохотный пеленочный сверток, пахнущий чистотой и молоком, улыбаясь, пощекотал пальцем носик младенца, и Семен, цепко схватив палец, тут же отправил его себе в рот. Отец и мать долго смеялись потом, мол, палец в рот ему боле не клади, а то откусит!
– Откусил, Семен! Откусил! По самый локоть! – с досадой проговорил Дмитрий, борясь с тяжелым комом в горле. В сенях за дверью послышался какой-то шум и говор. Утерев слезы (не должны ратники видеть слез боярских!), крикнул раздраженно:
– Ну, что там еще?!
Заглянувший ратник доложил, что войска для смотра построены.
– Скоро выйду! – не оборачиваясь к нему, ответил Бельский. Тихо скрипнув, закрылась дверь. Подавил вздох, медленно поднялся из-за стола и кликнул слуг, дабы помогли ему переодеться.
На исходе был февраль, стоял мороз, снег гладкими курганами лежал на земле.
Дмитрий Бельский предстал перед выстроенным полком в блистающем шишаке, в атласном опашне, под которым сверкала серебром броня, сабля в узорных ножнах прицеплена к боку. Подвели высокого крепкого жеребца в цветастой попоне с золотыми кистями, звенела сбруя с позолоченными кольцами и удилами. Вдев в стремя ногу в остроносом красном сапоге, Бельский удивительно легко взлетел в седло – только полы опашня широко распахнулись в стороны – и двинулся вдоль построенного полка.
Копья ровными рядами взмывали вверх, сверкая на морозном солнце. От крепких мужиков, облаченных в панцири, стоял густой пар. Русский ратник был тогда мощным, умелым воином, обученным в боях с литовцами и татарами. Тяжелое положение государства, окруженного врагами, закаляло его защитников. И, медленно проезжая мимо выстроившихся воинов, Бельский заглядывал в каждое лицо, с почтением смотревшее на него. И взбодрился – есть у державы сила и мощь, пока такие богатыри стоят на защите ее! И радостно, искрой пронеслась в голове мысль: «Веди своих литвинов, Семен, на землю нашу! Братский прием я тебе обещаю!»…
Пахло морем и сырым деревом. День стоял ветреный, солнце укрылось за серыми тяжелыми облаками. Венецианская галера была все ближе к Константинополю – по крайней мере так говорили моряки. Семен Бельский, перегнувшись через борт, тяжело изрыгал в воду утреннюю трапезу. Рядом прошедший моряк невозмутимо выплеснул туда же помои из ведра и зашагал обратно, насвистывая что-то веселое. Сплюнув горькую слюну, Семен утер рот и снова вымученно поглядел вдаль, с нетерпением ожидая, когда же из зеленоватого бескрайнего моря появится легендарный Константинополь и он узрит золотой купол великой Софии, венчающий город, о коем рассказывали родители и наставники. Но пока лишь море уходило за горизонт, а над ним все так же висела туманная пустота…
Через многое пришлось пройти Семену Бельскому, прежде чем он оказался на этом судне.
Тогда, еще полтора года назад, когда он был арестован по приказу Сигизмунда и отбывал наказание в Вильно, он понял, что в Литве оставаться не намерен. Его обвинили в шпионаже и решении снова отъехать в Москву, но Семен прекрасно понимал, что все это из-за плачевных результатов войны, развязанной отчасти из-за его призывов. Заключение его походило скорее на домашний арест, так как в камере были кровать, стол, узника хорошо кормили, и тюремщик выносил ведро больше трех раз в день. Однако самолюбие князя было уязвлено.
Последние годы правления Иоанна Грозного. Русское царство, находясь в окружении врагов, стоит на пороге гибели. Поляки и шведы захватывают один город за другим, и государь пытается любой ценой завершить затянувшуюся Ливонскую войну. За этим он и призвал к себе папского посла Поссевино, дабы тот примирил Иоанна с врагами. Но у легата своя миссия — обратить Россию в католичество. Как защитить свою землю и веру от нападок недругов, когда силы и сама жизнь уже на исходе? А тем временем по уральским рекам плывет в сибирскую землю казацкий отряд под командованием Ермака, чтобы, еще не ведая того, принести государю его последнюю победу и остаться навечно в народной памяти. Эта книга является продолжением романа «Пепел державы», ранее опубликованного в этой же серии, и завершает повествование об эпохе Иоанна Грозного.
Семидесятые годы XVI века. Бесконечная Ливонская война выжимает из Русского государства последние соки, но государь Иоанн Васильевич все еще грезит о создании империи «от моря до моря». Все меняется в один миг, когда вражескую Речь Посполитую возглавляет талантливый военачальник Стефан Баторий, расчетливо истребляющий русское воинство в кровавых сражениях, а любимый старший сын царя оказывается в центре заговора против собственного отца. Под угрозой жизнь Иоанна, но главное — судьба созданной им державы, которая вскоре может обратиться в пепел…
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1744–1810) — русский литературный деятель, директор Петербургской АН (1783–1796), принадлежит к числу выдающихся личностей России второй половины XVIII в. Активно участвовала в государственном перевороте 1762 г., приведшем на престол Екатерину II, однако влияние ее в придворных кругах не было прочным. С 1769 г. Дашкова более 10 лет провела за границей, где встречалась с видными политическими деятелями, писателями и учеными — А. Смитом, Вольтером, Д. Дидро и др. По возвращении в Россию в 1783 г.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.