Кровавый песок - [26]

Умничать касательно мелких окопов и «пот экономит кровь» Володин не стал. Даже не потому, что восемнадцатилетний сопляк был не той аудиторией. Уж что-что, а армия ссать против ветра отучает быстро. Та, в которой он находился, тем более. Ничего, кроме очень больших проблем, он бы неуместными инициативами не нажил.

И плевать было этой жизни, что даже не от самих нехороших предчувствий, а от невозможности хоть как-то на их исполнение повлиять уже хотелось выть.

* * *

Пулемет образца 1910/30 года оказался несколько более сложной конструкцией, чем казалось Володину. Причем и по конструкции, и правилам обращения с изделием. Одно только заряжание состояло из семи действий: «Вставить наконечник ленты в поперечное окно приёмника справа налево и протянуть ленту до отказа влево; подать рукоятку вперёд; продёрнуть ленту влево до отказа; отпустить рукоятку; вторично подать рукоятку вперёд; вторично продернуть ленту влево до отказа; вторично отпустить рукоятку.»

— Может быть, мы про Анку чего-то не знаем? — буркнул он, завершив цикл. — Кто знает, может, эта курица до революции на инженер-конструктора училась?

Замполитрука с Усачевым захохотали, как дети. Может быть, благодаря этому процесс учебы на поставленном перед открытой дверью пулемете пошел бодрее. Все за несколько часов изучить было невозможно, однако, Семенахин впихнуть в него невпихуемое и не пытался, но основные действия при обращении с оружием он Володину преподал. И старательно проследил, чтобы они как следует усвоились.

Роль дежурного «Максима» в ночных пострелушках особой сложностью не отличалась. Пулемет переносили из ДЗОТ-а на одну из запасных пулеметных площадок, откуда он в течение ночи периодически шмалял по нейтральной полосе и в направлении огневых точек в окопах противника. Так как осветительные ракеты в полку были только в НЗ, прицеливание производилось при свете немецких. Ведение огня при свете осветительных ракет было категорически запрещено, использование трассирующих пуль тоже, так что из «Максимов» долбили вслепую с закрепленными механизмами. Расход патронов для дежурных пулеметов строго не ограничивался, но настреливать за ночь больше двух лент ни начальством, ни боевыми друзьями не рекомендовалось — начальство приберегало боеприпасы, а расчеты набивали холщовые ленты вручную.

Надо сказать, что к таким темпам дурного расхода ресурса вооружения Володин, мягко говоря, не привык. При комфортабельном по тепловому режиму настреле одним только «дежурным огнем» 500 патронов в сутки, ресурс ствола ПКМ улетел бы примерно за месяц. Через два под списание пошел бы и сам пулемет. «Максим», в расчет которого он попал уже в декабре 1941, был не новым, после этого в течение четырех месяцев настреливал от 250 до 2000 патронов в сутки, но, по результатам общения с Семенахиным, особых признаков усталости не демонстрировал. Чтобы Володин мог в этом сам убедиться, замполитрука пообещал где-то через недельку взять разрешение у командира взвода и произвести полную разборку «Максима».

Кстати, «машинку Ракова», со слов замполитрука, конструктор уже изобрел[2]. Зенитчики их использовали вовсю. Это пехоте средств механизации дурной работы, как всегда, не досталось.

Штатно расчет «Максима» состоял из семи человек: начальник пулемета — командир пулеметного отделения, наблюдатель-дальномерщик, помощник командира отделения — наводчик пулемета, помощник наводчика, двое подносчиков патронов и ездовой.[3] Реально их до самого недавнего момента было два — привычные Володину для ротных пулеметов наводчик и помпулеметчика. Коллеги, что характерно, мысль «а больше и не надо» не разделяли вовсе не из-за массы таскаемого на своем горбу железа.

— В огне вся сила, — попыхивая в темноте самокруткой, рассуждал замполитрука, развалившись на своем лежаке. — Пока пулемет ведет огонь, позиция неприступна. Никто не добежит, и никто не доползет!

Володин мысленно согласился. Но развивать тему не стал. И так все было ясно. Командир пулеметного отделения занят наблюдением за полем боя и правлением действиями подчиненных; дальномерщик считает дистанции до указанных командиром целей, в мире розовых пони, возможно, даже по сетке бинокля, а то и оптическим дальномером; наводчик при переносе огня не мудрствует, а принимает его данные и стреляет, стреляет, стреляет; помощник наводчика, он же заряжающий, сует приемник ленты взамен израсходованных, следит, чтоб не случилось перекоса, ну и уточняет наводку по прицельному кольцу; что же до остальных троих, то они обеспечивают беспрерывное питание пулемета патронами и по мере необходимости подменяют вышедших из строя товарищей. Типа того.

* * *

Ужин в ДЗОТ сопровождаемые Семеновым «кашеносы» занесли с темнотой. Порция пшенки с запахом мяса величиной не отличалась, да и калорийностью тоже, — при санитарной части кормили щедрее. Однако сдобрила ее не только кружка чая, но и выданные старшиной «сто наркомовских грамм». Впрочем, водку Володин пить не стал, слив ее в специально припасенную под спиртное еще на берегу помятую алюминиевую флягу с корковой пробкой. Под воду там нашлась почти такая же, но не помятая латунная.