Кровавый остров - [55]

– Никогда не узнаю что? Не припомню, чтобы я хоть что-то, черт вас побери, у вас спрашивал.

Аркрайт попытался рассмеяться – вышло нечто вроде придушенной икоты. Его руки были связаны за задними ножками стула и дрожали, поэтому весь стул тоже дрожал. Сам воздух вокруг Томаса Аркрайта дрожал: частицы пыли сотрясались в сострадании к его ужасу.

– Скорость всасывания, – продолжал Торранс, – разнится в зависимости от места контакта с ядом. К примеру, контакт с поверхностным слоем кожи вызывает более пролонгированное развитие симптомов, чем, скажем, контакт со слизистой рта, глаз или носа – в сущности, с любой полостью тела, например, с ушным каналом или анусом.

Он говорил очень сухим, монотонным голосом, похожим на голос Уортропа: как будто читал лекцию невидимым студентам.

– Вы с ума сошли, – констатировал Аркрайт.

– Нет, – ответил Торранс, – я монстролог. Разница невелика, но есть, – и он продолжил свой рассказ. – Что же до симптомов… Ну, думаю, углубляться в детали будет излишне. Если вам любопытно, то, полагаю, Уилл обрисует, что может ожидать вас в ближайшие часы. Он видел это, так сказать, из партера.

Я кивнул. Голова у меня кружилась, кровь ревела в ушах, а в сердце – распрямлялась туго скрученная пружина.

– Уилл… – эхом отозвался Аркрайт. – Уилл! Ты не можешь этого сделать. Не дай ему это сделать, Уилл! Беги и найди фон Хельрунга. Быстро, Уилл! Беги!

– На вашем месте я бы не взывал к мистеру Генри, – сказал Торранс. – По правде говоря, это все он придумал.

Аркрайт ошеломленно уставился на меня. Я не отвел глаз.

– Это он вывел вас на чистую воду как вонючего лжеца, которым вы и являетесь. Так что я бы на вашем месте не командовал мистером Уиллом Генри, нет, сэр!

Он шагнул к сидевшему, и этот единственный шаг заставил Аркрайта судорожно задергаться. Ножки стула заскрипели по бетонному полу, револьвер упал с его колен.

– Милосердный Боже, я понятия не имею, что вам от меня нужно! – вскричал он: его напускная смелость дала трещину.

– Слыхал, Уилл? – осведомился Торранс. – Это, по-твоему, похоже на лонг-айлендский выговор? По-моему, нет. Настоящий британский английский.

– Я британский подданный, слуга Ее Величества королевы Виктории, и я еще погляжу, как вас, сэр, вздернут!

– Очень сомневаюсь, – безмятежно ответил Торранс. Он обошел стул, чтобы встать прямо за Аркрайтом, передвигаясь с поразительным для мужчины таких габаритов проворством. Он не колебался и не стал дожидаться, чтобы пленник повернул голову; он вытянул вперед свободную руку и пальцами зажал Аркрайту нос.

Реакция была мгновенной. Аркрайт брыкался и извивался, бессильно кидался всем телом на веревки, мотал головой из стороны в сторону в тщетной попытке высвободиться из мертвой хватки Торранса. Боковым зрением, прежде чем его глаза накрыла широкая ладонь монстролога, он должен был видеть поблескивающий шпатель. Аркрайт плотно сжал губы, но и он сам, и Торранс понимали, что это был лишь вопрос времени. Он мог бы задерживать дыхание, пока не потеряет сознание, но что бы это ему дало? Только упростило бы Торрансу задачу; вот и все.

Выбора у него почти не было. Дама или тигр? Плохая аналогия.

Он открыл рот и выдохнул:

– Меня зовут не Аркрайт, – с крепко зажатым носом, звучал он как человек с очень сильным насморком.

– Плевать мне, как вас зовут.

– Вас за это вздернут! – заорал он. – Вас и фон Хельрунга, и вашего мелкого пособника-ублюдка!

– Уилл не мой мелкий пособник-ублюдок. Уилл – мелкий пособник-ублюдок Пеллинора Уортропа.

– Уортропа? Вот как? Хотите знать, что с Уортропом? Уортроп мертв. Он умер на Масире, на проклятом острове Масира в Аравийском море, как я фон Хельрунгу и сказал!

Торранс поглядел на меня через комнату. Я покачал головой.

– Мы вам не верим, – сообщил он Аркрайту. – Уилл, помоги-ка мне тут. Если он продолжит так дрыгаться, я шпатель уроню.

Я принял у него инструмент и посмотрел, как Торранс зажимает шею Аркрайта своей могучей рукой.

– Вам удалось, – прошептал Торранс. – Видите, я могу дрогнуть. Я уже в том возрасте, когда мысль о повешении заставляет задумываться, но он – всего лишь ребенок, а дети думают, что будут жить вечно. И у него серьезные причины. Он, видите ли, думает, что, может быть, это вы убили Уортропа. И я думаю, что, возможно, он прав.

– Я его не убивал!

– Ну, умер он в любом случае не так, как вы описали. Ставлю на Кернса. Его убил Кернс.

– Никто его не убивал – никто. Клянусь вам, никто! – он перевел взгляд на меня; я держал в руке саму смерть – а стало быть, его жизнь.

– Он жив, – выдохнул он. – Вот вам. Он жив! Это вас устраивает?

– Сперва он умер; теперь он жив, – сказал Торранс. – А потом он у вас будет петь в бродячем менестрель-шоу?

Он выпустил Аркрайта и щелкнул мне пальцами. Ему был нужен пуидресер.

– Я правду вам говорю! – вскричал Аркрайт. – И вот что я вам еще скажу. Ублюдка бы убили, если б не я! Вот в чем ирония судьбы. Уортроп обязан мне жизнью, а вы собираетесь отнять мою собственную в награду!

– Обязан вам жизнью, – эхом отозвался Торранс.

– Да, жизнью. Они собирались его убить. Убить нас обоих. Но я не дал им…

– Им, – повторил Торранс.