Кровавый орел - [37]

– Какая глупая смерть, – сказал он со вздохом. – Совсем еще девочка…

Штерн неопределенно хмыкнул.

– Хотел бы я знать, что эта «совсем еще девочка» делала поздно вечером посреди шоссе так далеко от города.

– Можно только гадать. Подождем, конечно, результатов вскрытия, но мне кажется, тут всему виной наркотик. Водитель грузовика говорит, она была как обкуренная – ничего вокруг себя не видела. Появилась из темноты так внезапно, что он ничего не мог сделать. Ударил, конечно, по тормозам… Хоть водитель и понимает, что его вины тут никакой, однако мучается страшно. Бедняга…

– Родителям сообщали? – спросил Штерн.

– Да, уже едут. При ней не было ни сумки, ни рюкзака, ни удостоверения личности. Зато на руке – браслет с медицинской информацией на случай несчастья.

Штерн машинально посмотрел на запястье мертвой девушки. Браслета, конечно, уже не было – полиция сразу приобщила его к делу. Однако нечто на руке привлекло внимание доктора, и он, сдвинув черные брови, низко склонился над трупом.

– Что вас заинтересовало? – спросил Зюльберг.

Штерн молча взял рукой в хирургической перчатке правое запястье девушки и тщательно его изучил. Затем исследовал ее лодыжки и левое запястье.

Зюльберг нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Ну что, герр доктор?

Штерн поднял руку девушки к его лицу.

Зюльберг пожал плечами.

– Я не специалист, – сказал он, – ничего особенного не вижу…

– А вы приглядитесь.

Зюльберг вздохнул, достал из кармана очки для чтения и водрузил их на нос. Когда он низко наклонился над покойницей, в нос ударил то ли реальный, то ли воображаемый запах свежего трупа. С близкого расстояния и в очках полицейский увидел то, что привлекло внимание доктора: слабый красный след вокруг запястья.

– Такие же следы на лодыжках и на другой руке, – произнес Штерн.

– Черт, – сказал Зюльберг, снимая очки. – Ее связывали.

– Да, она была связана, – отозвался Штерн, – но явно не вырывалась и не пыталась освободиться. Иначе следы были бы куда заметнее. Думаю, ее связали, когда она была без сознания или сильно чем-то одурманена. И на шоссе она вышла, очевидно, именно в таком состоянии – плохо соображая.

Что-то в одутловатом лице Зюльберга напряглось, придав ему неожиданно властный вид.

– Вскрытие – дело долгое, герр доктор Штерн, – сказал он. – А мне первый результат нужен прямо сейчас. Поэтому начните с анализа крови.

Четверг, 5 июня, 12.00. Управление полиции, Гамбург

По огоньку в глазах Вернера Мейера Фабель угадал, что тот раскопал что-то интересное.

Сам он полагался прежде всего на интуицию, а у Вернера был более методичный и въедливый подход к розыскной работе. Вернер любил копаться в деталях – Фабеля больше занимала общая картина преступления. Именно полярность характеров делала их такой хорошей командой. Не нравилось Фабелю в Вернере Мейере лишь его пренебрежение к аналитическим способностям Марии Клее.

Сейчас на лице Вернера было написано, что у него серьезный успех и он вышел на какой-то след.

– Ну, Вернер, давайте хвастайтесь!

Вернер сел напротив него и довольно хохотнул – было забавно, что начальник так легко читает по его лицу.

– Сразу две находки. Во-первых, выяснилось, что наш друг-приятель Клугманн, как ни странно, врал нам в глаза.

– Да уж, очень странно, – хмыкнул Фабель, подхватывая иронический тон Вернера. – Кто бы мог подумать!

Вернер показал распечатку, напоминающую телефонный счет, – набранные номера и продолжительность разговора, только без стоимости.

– Это кому Клугманн звонил со своего сотового, – пояснил Вернер в ответ на поднятые брови Фабеля. – Добыть информацию оказалось делом нелегким. Но ничего, справился. А теперь глядите сюда. – Вернер подчеркнул ногтем указательного пальца одну из строчек. – Он звонит по этому номеру в два тридцать пять ночи. И это номер ближайшего полицейского участка. Все правильно, и именно этот звонок зарегистрирован в участке. – Палец Вернера сдвинулся вверх по странице. – А теперь смотрим предыдущий звонок. Два часа двадцать две минуты.

Фабель поднял глаза от распечатки и, встретившись глазами с Вернером, воскликнул:

– Сукин сын!

– Верно. Тот еще сукин сын! Разговор длился двенадцать минут. Затем Клугманн повесил трубку и наконец позвонил в полицию. А теперь подумаем, куда, кроме полиции, может звонить человек после того, как он нашел распотрошенный труп своей якобы подруги. В службу доставки пиццы?

– И куда же звонил этот говнюк? Чей это номер?

Вернер Мейер откинулся широкой спиной на спинку стула и, слегка покачиваясь на его задних ножках, протянул:

– А это – находка номер два. Довольно загадочная. Номер я проверил и перепроверил по всем мыслимым каналам – от государственных организаций до «Телекома» и прочих поставщиков сотовой связи… И этот номер… – Тут Вернер Мейер со стуком приземлил стул под собой и хлопнул ладошкой по счету, лежащему на столе. – Этого номера не существует в природе!

– Ерунда. Должен существовать!

– Должен, раз Клугманн трепался по нему целых двенадцать минут. И все-таки он нигде не зарегистрирован. Стало быть, в данных обстоятельствах мы можем сделать только одно…

– Вы уже пробовали?

– Нет, эту честь я решил любезно предоставить вам, герр начальник.