Кровавый Грабитель - [22]

— Я знаю, зачем ты меня вызвал, — сказал он.

Возвышенный наклонил голову, ухмыляясь между клыков.

— Подозреваю, что да.

— Ты хочешь, чтобы я восполнил наши ряды, — Талос вскинул левую руку, демонстрируя ее Возвышенному. В локтевом сочленении что-то заискрило. — Я больше не апотекарий. Я не ношу ритуальных инструментов уже почти четыре десятилетия. И никто из пополнения из отделений Халаскера также не проходил обучения. — Испытывая извращенное удовольствие от обсуждения трудностей, Талос обвел комнату рукой. — Посмотри на это место. Призраки мертвых воинов заперты в холоде, а на трех дюжинах хирургических столов скапливается пыль. Оборудование — немногим более, чем мусор, из-за возраста, пренебрежения им и повреждений в боях. Даже Делтриан не смог починить большую часть из этого.

Возвышенный облизнул пасть черным языком.

— А если я верну все, что было утрачено? Тогда ты восполнишь наши ряды? — существо прервалось, и его глубокий голос утонул в выдохе, который был чем-то средним между ревом и рычанием. — У нас нет будущего, если мы останемся порознь. Ты должен это видеть так же отчетливо, как и я. Кровь богов, Талос… разве тебе не хочется вновь обрести силу? Вернуться в те времена, когда мы могли выступить против своих врагов и гнать их, словно дичь, а не бесконечно отступать?

— У нас осталось больше половины сил, но больше едва-едва, — Талос облокотился на хирургический стол. — Я сам проводил подсчеты. Кровавые Ангелы вырезали больше ста членов экипажа и почти тридцать наших воинов. Наши дела не лучше, чем до унаследования людей Халаскера, но, по крайней мере, и не хуже.

— Не хуже? — Возвышенный смахнул языком повисшие между зубами сталактиты слюны. — Не хуже? Не закрывай глаза на собственные прегрешения, Талос. Вы уже убили семерых из них за эту ночь.

Вместе с резкими словами раздался звук рвущегося металла. Чудовищный коготь Возвышенного смял стену в том месте, где существо схватилось слишком сильно. Издав ворчание, оно освободило лапу.

— Воины Халаскера пробыли с нами считанные месяцы, а междоусобица уже настолько сильна, что кровь льется почти каждую ночь. Мы умираем, пророк. Смотрящий на пути будущего, ты не имеешь права быть столь слепым. Взгляни прямо сейчас и скажи мне, проживем ли мы еще столетие.

Талос не ответил. Ответа и не требовалось.

— Ты зовешь меня сюда и предлагаешь непонятное перемирие в конфликте, в котором я не желаю участвовать. Я не желаю наследовать мантию Малхариона. Не хочу вести то, что от нас осталось. Я тебе не соперник.

Люкориф издал еще один всплеск полного помех шума — то ли шипящий смешок, то ли насмешливое фырканье. Талос не знал воина достаточно хорошо, чтобы сказать наверняка.

— Ловец Душ носит оружие воителя-мудреца, однако заявляет, что не наследник Малхариона. Забавно.

Пророк проигнорировал раптора, сосредоточившись на существе, которое когда-то было его командиром. Перед тем, как заговорить, ему пришлось сглотнуть наполнившую рот кровь, которая полилась по задней части языка.

— Я не понимаю, Вандред. Что изменилось, почему ты так заговорил?

— Рувен, — выплюнув имя, словно проклятие, Возвышенный развернул свое громадное тело и положил деформированные когти на стену хранилища. Сгорбившись и рыча, он смотрел на содержавшееся внутри генетическое сокровище. — На Крите, когда мы бежали от гнева Кровавых Ангелов. Та ночь отравляет мои мысли даже сейчас. Рувен, этот трижды проклятый подлец, который беспечно раздавал нам приказы, будто он что-то большее, чем поденщик Магистра Войны. Я не подчинюсь тем, кто бросил Легион. Не преклоню колен перед предателем и не стану внимать словам слабака. Я — мы — выше этого.

Возвышенный снова повернулся, черные глаза смотрели с бесстрастной и бездушной проницательностью существа, рожденного в безмолвных безднах океана.

— Я хочу вновь обрести гордость. Гордость за нашу войну. Гордость за моих воинов. Гордость стоять облаченным в полночь. Мы должны снова подняться, стать более великими, чем раньше, или же навечно сгинуть в забвении. Я буду сражаться с этой судьбой, брат. И хочу, чтобы ты сражался вместе со мной.

Талос оглядел обветшалую аппаратуру и брошенные столы. Возвышенный не мог не восхищаться тем, как воин терпит боль, которую должен был чувствовать. В здоровом глазу пророка блеснула какая-то сдерживаемая эмоция.

— Чтобы починить корабль и восстановить нашу мощь, нам снова придется пришвартоваться в Зенице Ада.

— Так и будет, — проворчал Возвышенный.

Талос не стал отвечать, предоставив тишине говорить за него.

Возвышенный облизнул почерневшую пасть.

— Возможно, на этот раз кровопролития будет меньше.

На это Талос отозвался мучительным вдохом.

— Я помогу тебе, — наконец произнес он.

Пророк вышел из комнаты, и потрескавшиеся губы Возвышенного растянулись в чем-то, близком к улыбке, обнажив ряды грязных зубов. Дверь закрылась за Талосом со скрежещущим лязгом.

— Разумеется, поможешь, — прозвучал в холодном воздухе влажный шепот существа.

Дверь закрылась, и он остался один в подхребтовом коридоре, размышляя над словами Возвышенного. Талос не питал иллюзий — предложенное существом перемирие основывалось на его выгоде, и никакие заверения Возвышенного не могли заставить пророка перестать оглядываться при каждом удобном случае. «Завет» не был безопасным местом. Не теперь, когда между Когтями бурлила напряженность.