Кровавый глаз - [16]
— Работа хорошая, — признал Сигурд, почесывая бороду.
Воин по имени Улаф, которого скандинавы называли Дядей, открыл было рот, собираясь возразить, но Сигурд поднял руку, останавливая его.
— Одна скамья освободилась, — сказал он, оглянувшись на бледное тело мертвого воина, к которому подбирались жадные языки пламени.
Сухие дрова разгорелись. Волосы убитого норвежца отвратительно затрещали и ярко вспыхнули, наполняя воздух зловонным дымом.
— Отведите на корабли обоих, — приказал Сигурд и повернулся ко мне спиной.
Нас оттащили к морю, к дракарам, глубоко осевшим в воду под тяжестью добычи, награбленной у жителей Эбботсенда. Скандинавы заняли свои места и дружно налегли на весла, прогоняя воду вдоль вытянутых корпусов. Скоро гребцы вошли в ровный ритм. Я смотрел на удаляющийся берег и вдыхал желтоватый дым горящей деревни.
Глава третья
Я был противен самому себе, онемел от стыда. Мы с Эльхстаном приютились на корме, рядом со стоящим у румпеля скандинавом, который хищно скалился каждый раз, когда встречался со мной взглядом. Он словно злорадствовал по поводу того, что я предал своих. Пусть жители Эбботсенда меня ненавидели и деревня никогда не была мне домом, но я чувствовал себя так, словно проклял свою душу, обрек ее навеки парить в воздухе вместе с черным дымом от сожженных домов. Эльхстан упорно не желал даже смотреть в мою сторону, и от этого в моей груди все ныло. Старик столяр поддержал меня в противостоянии с Вульфвердом, но теперь винил в случившемся.
Я в этом не сомневался, чувствовал, как между нами черным пятном разливается мрачное настроение, поднял взгляд к небу и заметил, каким же бескрайним оно выглядело с моря. Рассеяв утреннюю дымку, поднялось солнце, повелитель и судия людей. Мне трудно было поверить, что за то время, которое потребовалось ему, чтобы взойти на свой трон, целая деревня была стерта с лица земли.
Я вдыхал терпкий запах вяленой рыбы, сосновых досок и дегтя. Язычники гребли, смеялись и шутили, словно не произошло ничего необычного. Воины сидели лицом к нам, каждый устроился на сундуке со своими пожитками. Одни таращились на меня так, словно недоумевали, что я такое, другие избегали встречаться взглядами.
«Озрик, ты жив, потому что эти люди тебя боятся, — сказал я себе. — Они страшатся твоего дьявольского глаза, а ведь это настоящие мужчины, разве не так?»
Поэтому я закрыл здоровый глаз, уставился на скандинавов другим, налитым кровью, и они начали отводить взоры. Я попытался внушить им, что способен видеть их насквозь и читать мысли. Похоже, кое-кто в это поверил.
Дракар рассекал волны, ритмично поскрипывая снастями и досками обшивки. В моих внутренностях что-то зрело, бурлило, отзываясь на качку. Вскоре меня вывернуло наизнанку зеленой жижей, и я испугался, что желудок сейчас порвется. Тошнота и головокружение еще больше углубили отчаяние.
Хорошо, что мы ни на минуту не теряли из вида землю. Это служило для меня хоть каким-то утешением. Мы удалялись в открытое море, чтобы обойти отмели и скалы, затем снова возвращались к берегу.
— Мы плывем на запад, Эльхстан, — заметил я в конце дня, чувствуя на лице тепло заходящего солнца. — Это означает, что скандинавы еще не направляются домой. Они пришли из страны, которая находится далеко на севере.
Старик пробормотал что-то. Я разобрал слова «ублюдки», «грабители» и «вонючие свиньи-язычники». Как и Эльхстан, я понимал, что впереди новая кровь.
Затем, когда скандинавы стали делить награбленную добычу, я увидел сокровища, которые хранились на дне корабля под промасленными шкурами. Здесь было много того, что норвежцы продали в Эбботсенде, а после схватки опять забрали себе: желтовато-розовые моржовые бивни, рога северного оленя, бурые меха, сундуки, доверху набитые бронзовыми украшениями, желтый янтарь, точильные камни и серебряные монеты. Я увидел и ожерелье, которое Гриффин купил для своей жены.
— А они богатые люди, Эльхстан, эти язычники, — сказал я, отчаянно желая привлечь внимание старика.
Он упорно не хотел смотреть мне в лицо. Я гадал, не объясняется ли хотя бы отчасти его пустой, отрешенный взгляд полученными побоями. Стыдно признаться, но мне хотелось надеяться, что дело именно в этом. Мое сердце разрывалось при мысли о том, что Эльхстан ненавидит меня за предательство. Опухоль у него на лице раздулась и пожелтела.
— Одни моржовые бивни, наверное, стоят целое состояние.
Старик щелкнул пальцами и промычал что-то невнятное.
— Ты думаешь, все это добро награблено, так? — спросил я. — В других деревнях, давно превратившихся в угли и пепел?
Не глядя на меня, Эльхстан стиснул кулак, уставился в море и покачал головой. Я понял, о чем он думает. Такие люди за горсть серебра поплывут хоть на край земли.
— Как твоя голова, старик?
Один водянистый глаз Эльхстана почти полностью заплыл. Мастер махнул рукой, показывая, что ему приходилось терпеть и кое-что похуже.
— Я знаю. Будь ты помоложе, обязательно разрубил бы напополам одного-двух из этих сукиных сынов, — криво усмехнулся я. — Расколол бы, как дубовое полено.
Эльхстан ответил на мои слова угрюмой гримасой. А я уставился на волны, но видел только лица зверски убитых жителей Эбботсенда. Я потер подбородок и ощупал распухшую губу.
Могущественный норвежский ярл Сигурд Счастливый никому не прощает измены – тем более презренным англам. А ведь их олдермен осмелился нарушить договор о дружбе и бежал на похищенном у викингов корабле, прихватив с собой чужую добычу! Сигурд со своей «волчьей стаей» бросился в погоню, и никому из англов не удалось уйти. Среди вещей олдермена викинги нашли старую книгу – бесценное Евангелие, стоившее целое состояние. Тогда хитроумный Ворон предложил своему ярлу поплыть в Париж, в земли императора франков Карла, и продать ему эту книгу.
Славен и любим богами ярл Харальд, многочисленны и могучи его воины, крепок и богат город… Но есть люди, которым не по нраву его сила. Один из них – сам конунг Горм, которому не нужны вассалы едва ли не могущественнее его. И вот однажды он столкнул лбами дружины двух соседей – Харальда и Рандвера, – пообещав первому свою помощь, но в решающий момент оставшись в стороне. Преданный им ярл со старшими сыновьями погибли, угодив в расставленную им ловушку, ибо конунг заранее вошел в сговор с Рандвером. Победителю отдали на поток и разграбление город Харальда, и спастись удалось лишь немногим.
…Беспокойная судьба викинга забросила ярла Сигурда Счастливого и его неустрашимых бойцов в священный город Рим. Здесь «волчья стая» приняла участие в возрожденных гладиаторских боях, прельстившись на богатый приз серебром. Тут-то и приметил искусных северных воителей беглый византийский базилевс Никифор. В результате дворцовых интриг он потерял свой трон в Константинополе и теперь горит желанием уничтожить самозванца, захватившего власть в империи. Плата за острую сталь и горячую кровь предложена немалая – Никифор пообещал буквально озолотить Сигурда и его викингов.
Франция эпохи крестовых походов, время суровых, безжалостных владык, своевольных, не признающих ничьей воли баронов, отважных рыцарей и свирепых наёмников, жестокая борьба за власть, коварные интриги и мистические тени прошлого, стремящиеся вернуть из небытия, таинственные древние силы. Только сильный духом, способен выжить в этом бурном круговороте событий, кровавого времени. Тибо-Анри — бывший крестоносец и нынешний рыцарь-наёмник — человек с непростой и одновременно такой обычной для своего времени судьбой.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Орел стрелка Шарпа» полк, в котором служит герой, терпит сокрушительное поражение и теряет знамя. Единственный способ восстановить честь Британских королевских войск – это захватить французский штандарт, золотой «орел», вручаемый лично императором Наполеоном каждому полку… В романе «Золото стрелка Шарпа» войска Наполеона готовятся нанести удар по крепости Алмейда в сердце Португалии.
Известный британский ученый профессор Джон Перри представляет историю европейских географических исследований и открытий, развития торговли и поселений за пределами Европы с начала XV до конца XVII века. Это была эра, когда Европа открывала для себя мир за пределами своей территории. Она началась с Генриха Мореплавателя и португальских путешествий и закончилась 250 лет спустя, когда «разведка» была почти завершена. Профессор Перри рассматривает политические, экономические и религиозные стимулы, побудившие европейцев к исследованиям и завоеваниям, а также анализирует природу и проблемы их поселений на колонизированных землях.
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Иллюстрации художника С. Бродского.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.