Кровавый долг - [80]

— Почему он думал, что сможет вылечить вас от депрессии? — всё так же решительно спросила я.

— Джейсон занимался исследованиями, так мы и встретились. Он профессор факультета исследования вампиров в университете Тампы. Или… или был им. — Она снова начала рыдать. — Он… он сказал, что хочет изучать меня, а потом мы… мы…

— Вы влюбились? — догадалась я.

Она кивнула:

— Всё случилось так быстро. И прежде чем я осознала, он попросил меня заходить в отношениях всё дальше и дальше. Я понимала, что это запрещено, но прекрасно себя контролировала. Джейсон всегда был таким ласковым и нежным. Он просто… я не смогла сказать ему нет.

— И как давно продолжались ваши сексуальные отношения? — спросила я.

— Почти три месяца. — Она вытерла слёзы, измазав пальцы в крови. — Всё было так хорошо. Я хотела связаться с ним, сделать его, ну, вы знаете…

— Чуть менее хрупким? — спросила я.

Синтия кивнула:

— Точно. Только я не могла просить его остаться со мной навсегда, не избавившись от депрессии.

— Возможно, тебе стоит обратиться к психотерапевту, — сказала я. — В городе есть несколько специалистов, работающих с вампирами.

— Знаю. Поверьте, я обращалась к психиатру, — заверила она меня, широко раскрыв глаза. — Но Джейсон провел исследования, сказал, что будет намного быстрее и лучше, если он заплатит кровавый долг.

Я насторожилась. Вот, снова эта фраза. За всё время моей работы аудитором, а это шесть лет, я ни разу не слышала о подобном, до тех пор пока не столкнулась с Корбином.

— Что именно это означает? — спросила я, сгорая от любопытства услышать ответ.

— Под это определение, со слов древних вампиров, входит одновременное занятие сексом и взятие крови. — Синтия снова вытерла слезящиеся глаза. — Мой создатель делал это постоянно. Он… он утверждал, что кровавый долг исцеляет абсолютно от всех недугов: физических, умственных и эмоциональных — если отдается во имя любви.

Я посмотрела на неё, выгнув бровь:

— И ты знала об этом? Но не говорила Джейсону?

— Конечно, я не говорила ему об этом! Я не хотела его пробовать, — в её голосе прозвучало искреннее раскаяние. — Он узнал об этом сам. Я пыталась втолковать ему, что вампир и человек не могут этого делать. Вампир и вер — да. Вампир с вампиром — да, хотя мы не часто обмениваемся кровью друг с другом. Даже для ведьмы со сверхъестественными силами это намного безопаснее, чем для обычного человека.

— Так что вы ему сказали, когда он предложил заплатить за тебя кровавый долг?

— Конечно, я ему отказала! — ахнула Синтия. — Я сказала, что об этом не может быть и речи. Что я не смогу себя контролировать во время занятия… ну, вы понимаете.

— И что он ответил? — спросила я.

— Он очень долго умолял меня об этом, но я отказывала, и, казалось, в конце концов, он согласился со мной. Он обещал всё оставить как есть. — Она уткнулась лицом в ладони. — Это было только вчера. И сегодня вечером…

— Когда вы были вместе… — подсказала я.

— Верно. В самом разгаре он внезапно вытащил нож. — Она снова заплакала. — Я всегда была так осторожна. Не занималась с ним сексом, даже если он случайно порезался при бритье.

— Ох, милая… — Я успокаивающе пожала её руку, видя, что она снова расстроилась.

— Я умоляла его не делать этого, но прежде чем успела его остановить, он быстро полоснул себя ножом по запястью. И тогда… тогда всё, что я видела, — это… кровь. — Она обняла себя руками за талию, вздрагивая от рыданий. — Я любила его, — ахнула она, и кровавые слёзы вновь полились из её глаз. — О, боже, я так сильно его любила. И я его убила.

— Синтия… — я беспомощно покачала головой.

— Мне жаль, — прошептала она наконец, слегка успокоившись. — Просто… до сих пор не могу поверить в то, что произошло. Как будто всё это дурной сон. И случилось не со мной.

Я кивнула. Мне доводилось много раз слышать подобное от других людей, когда я сообщала им, что кто-то из их близких погиб. Это страшный сон… я хочу проснуться…

— Боюсь, нам придется арестовать тебя, — сказала я тихо.

Синтия равнодушно кивнула:

— Всё нормально, я хочу, чтобы меня арестовали. И наказали за то, что произошло сегодня вечером.

На этот раз я не была уверена в этом. Если всё случилось так, как она описала, то получается, что она стала жертвой обстоятельств. Или, возможно, жертвой глупости её возлюбленного. Я сделала себе мысленную пометку попросить судмедэксперта проверить, держала ли жертва перед смертью в руке нож, и имелись ли раны на запястье другой руки. Если всё подтвердится, я готова дать в суде показания в защиту Синтии, впервые свидетельствуя за вампира, а не против него.

— Хочешь знать, что самое безумное? — почти всхлипнула она.

— Нет, а что? — спросила я, доставая обшитые бархатом наручники из серебряного сплава.

— Это сработало, я излечилась от депрессии. — Она покачала головой. — Я опустошена, едва не рехнулась, чувствую огромную вину, но этот мерзкий депрессняк, что сводил меня с ума… он исчез.

— Правда? — спросила я равнодушно, подгоняя по размеру наручники на тонких запястьях.

Синтия кивнула:

— Я ощущала себя, как на дне глубокого, мрачного колодца со стеклянными, гладкими стенами, из которого не могла выбраться, как бы ни старалась. Сейчас впервые, более чем за пятьдесят лет, смогла из него вылезти. Я стою на самом краю и смотрю вниз. — Она спрятала лицо в руках, скованных наручниками. — И хочу туда вернуться. Вернуться в этот чертов колодец, лишь бы Джейсон снова был жив. Я бы осталась с ним навсегда, на всю оставшуюся жизнь, если бы только он вернулся.