Кровавые скалы - [50]
— Бери, если хочешь сражаться.
Мальчик взял всунутую ему в руки тяжелую пику и принялся дальше наблюдать за картиной, частью которой уже стал. Столь непривычно было так быстро оказаться в числе воинов.
— Люка!
Человек говорил голосом Кристиана Гарди, но обликом на англичанина не походил. Лицо его покрывали синяки и царапины, нос был сломан, а от уха до подбородка щеку пересекал длинный шрам. Пропитанный кровью бинт огибал лоб.
— Вы ли это, сеньор?
— Если мне не изменяет память.
Гарди наклонился и заключил Люку в объятия, мальчик крепко прижался к нему, зарывшись лицом в его плечо.
— Неважное время для встречи, Люка, — заговорил наконец Гарди.
— Но подходящее для сражения, сеньор.
Кристиан присел и заглянул в глаза мальчику.
— Возвращайся. Тебе не выдержать этой бойни.
— Я всегда готов, сеньор. Когда мы впервые повстречались, я убил из пращи одного сарацина. Что стоит убить еще одного?
— Смерть постигнет нас обоих. Ты молод. Доживи отпущенный тебе срок, насладись Божьими дарами.
— Бог даровал мне вашу дружбу и возможность сражаться.
— Нет никакой возможности. Схватки не будет. Враги поджарят тебя на вертеле ради забавы.
— Ради забавы я убью их.
— Ты говоришь о нашей дружбе. Если ты ее уважаешь, вернись.
— Я не вправе, сеньор. Леди Мария мертва.
Они обменялись взглядами, боль сожаления и утраты отразилась в безмолвии.
— Как?
— Шлюпка не вернулась из Сент-Эльмо. Враги атаковали их во время переправы.
— Я не знал, — глухо произнес Кристиан, а взор его затуманился. — Тем более ты должен уйти, Люка. Я не хочу умирать, зная, что потерял и тебя.
— Вы меня не потеряли. Я рядом с вами, сеньор. В Биргу мне делать нечего. Даже мавр покинул меня.
— Мавр?
— Его обвинили в предательстве, поджоге порохового склада и смерти восьми солдат.
— Клевета.
— Благодаря которой его заковали в кандалы и заточили в подземелье Сент-Анджело.
— Какое безрассудство!
— Вы хотите, чтобы я ушел туда, где правит безрассудство, сеньор?
Ни один довод не мог убедить его, ни один мотив не сумел бы повлиять. Гарди внимательно посмотрел на мальчика, стараясь заметить хоть один признак слабости, страха или дрогнувшей решимости. Ничего подобного он не увидел. Кристиан не мог осуждать Люку, не стал бы порицать столь малую глупость, когда вокруг царило сущее безумие.
Кристиан стащил с крыши укрытия пустой дерюжный мешок и, ножом придав ему форму, отдал мальчику.
— Голым сражаться невозможно.
Люка тут же натянул мешок на себя.
— Я буду свиреп, как лев, сеньор.
— Лев без доспехов и кольчуги. Останешься позади, вне досягаемости аркебуз и ятаганов. Не вступай в бой и не нападай напрямик. Атакуй издали и быстро перемещайся.
— Я выполню все, что скажете, сеньор.
— Сомневаюсь. Но уж если решил драться, дерись мудро.
Мимо прошли двое мальтийцев, несших на подстилке полковника Маса. Рыцарь лежал ничком, кожа его была обуглена, а на груди покоился меч. Подобно всем, полковник собирался в последний путь. Полковник заметил Гарди, и глаза его сверкнули. Они все еще хранили былой задор, различали солдат и горели огнем в предвкушении схватки.
— Посмотри внимательно, Люка. Он самый храбрый из нас.
Мальчик уже собирал камни для пращи.
С первыми лучами солнца в гавань Марсамшетт устремились галеры Пиали. Корабли палили по форту из носовых орудий, торжественным парадом проплывая между Сент-Эльмо и мысом Тинье. Смерть заслуживает особого представления. Затем на аванпост обрушилось турецкое войско. Армия устремилась в бой бушующим вращающимся потоком, подобно громадной белой волне, нависшей над разрушенной крепостью. Янычары, новобранцы, дервиши, айялары — все слились в едином хаосе и очертя голову бросались на ненавистных христиан. Они жаждали крови, и сегодня им суждено было насытиться. Сент-Эльмо начал сдавать.
— Они прорвались!
Отряд турок ринулся к свободному проему, рассеиваясь веером по ту сторону бреши. Сарацин сдерживали, рубили, отбрасывали вместе с подкреплениями назад. Но все больше рыцарей было повержено и все новые воины падали наземь.
— Нас осталось не больше сотни, Кристиан.
— Каждый из этой сотни унесет в могилу еще сотню! — Забравшись на валун, Гарди ударил растянувшегося на земле дервиша ногой в лицо и перерезал ему горло. — Не отступать!
Рыцари не сдавались, сражаясь из последних сил и малым числом пытаясь сдержать поток врагов. Размахивая двуручным мечом, Кристиан прислонился к разрушенной орудийной позиции, разрубил одного янычара пополам и вторым ударом обезглавил еще двоих. Его окружал полукруг вражеских трупов. Следующим возник айялар, бежавший с именем Аллаха на устах и погибший с ним же. Приближались другие сарацины, надвигались еще трое: первому англичанин вспорол брюхо, второго разрубил ударом в бок и эфесом меча оглушил третьего, которого тут же прикончил клинком мальтийский солдат.
— Этот твой! — прокричал Гарди слова благодарности.
Но воин не ответил — не сумел. Мушкетная пуля врезалась ему в шею. Мальтиец закашлялся, перекрестился и осел наземь. Позади, разразившись пронзительными воплями, несколько янычар рубили на куски полковника Маса. Рыцарей оставалось все меньше. Источник силы иссяк, как иссякли и все источники. Османы продолжали наступать.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.