Кровавое родство - [2]

Корабли в гавани подняли все имевшиеся флаги, дома также были украшены национальными флагами, вдоль и поперек улиц тянулись гирлянды благоухающих цветов, из окон выглядывали по праздничному одетые горожане, в гавани же собралась многотысячная толпа, ликующая навстречу владыке морей.

Восторженные крики раздавались без конца. Здесь не боялись этого владыки морей, напротив, его любили, как главу родины.

Путь Клауса фон Винсфельда и его виталийских братьев из Эмдена в Аурих был настоящим триумфальным шествием, и Штертебекер скоро забыл, что его новый друг, его кровный брат, заключил союз с враждебным ему городом.

Это наверно повлечет за собою тяжелые конфликты; Гамбург, конечно, не простит Кено-том-Броке его двуличное поведение, когда узнает об этом.

Какая буря разразится от этого скопления горючих веществ, мы узнаем из дальнейших событий; предводитель фризов еще раз оправдает истину пословицы: «Один слуга двум господам не служит».

ГЛАВА II. Враждебные послы

В замке Аурих, с высокой башни которого зрителю как на ладони видна далеко кругом земля фризов до самого моря и далее до фризских островов прилегавших к берегу, начался целый ряд пиров и увеселений, гвоздем которых и был Клаус Штертебекер.

Его чествовали, как самодержавного князя самостоятельного государства. Вместе со своим другом Кено, сопровождаемый любимой дочерью последнего, Фолькой, он отправлялся охотиться за оленей и на зубров, водившихся еще тогда в темных лесах этой страны.

Или же устраивались турниры, которые обыкновенно состоялись при посещении иностранными послами фризского князя.

Поэтому никто не обратил внимания, когда однажды башенный постовой возвестил своим рожком о приближении отряда всадников. Между тем игра постового на рожке говорила, что тут дело идет о чрезвычайно важных гостях.

Кено-том-Броке вместе со Штертебекером сидели в нижней зале башни. Он только что молодецки хлебнул из своего кубка и отирал капли вина, нависшие на его красивой бороде, когда звуки рожка донеслись до его слуха.

— Го-го, к нам новые гости, Клаус! — громко засмеялся он и крепко хлопнул Штертебекера по плечу. — Судя по игре рожка, это нечто особенное. Уж я знаток в этой музыке, тут приближаются послы сильного государства.

— Может быть, Гамбург! — вырвалось у Штертебекера; в его голосе слышался не то упрек, не то досада. Мысль, что действия Кено навлекут беду, не давала ему покоя.

— Этот проклятый Гамбург, видно, здорово засел в тебе, — сказал Кено. — Ты рисуешь себе все в мрачных красках. Но поверь, Гамбург не так страшен. Ганзейцы не могут так скоро явиться уже с договором. А может быть, это послы Англии. Но идем, с высоты башни мы прекрасно увидим этих господ. Увидишь, твои опасения не оправдаются.

— Гамбурга я не боюсь, Кено. Напротив, я рад бы с ними раз навсегда рассчитаться, — возразил Штертебекер, и в его темных глазах блеснула старая ненависть против этих заклятых врагов. — Но тебя мне жаль. Жаль мне, если я буду причиной твоих неприятностей с этими купчишками.

— Так идем! Мы сами удостоверимся, и твое скверное настроение тотчас же исчезает.

Кено-том-Броке опорожнил свой кубок, Штертебекер также одним духом выпил свой бокал и поставил его вверх дном. После этого кровные братья под руку поднялись на вершину башни.

Броке сам не мог освободиться от неприятного чувства. Если это действительно послы Гамбурга, то ничего хорошего ожидать нельзя. Знай Сенат о посещении его Штертебекером, он наверно выступит с протестом. Дружба эта была против договора.

Союз с Гамбургом был для Кено необходим для защиты от врагов. Точно так же, как виталийская мощь на море, ему нужно было иметь точку опоры и на суше, а для этого Гамбург был незаменим.

Когда друзья достигли верхней площадки башни, Кено, взобравшийся первый, нетерпеливо спросил:

— Кто эти люди, что приближаются к крепости? Сигнал твой что-то необыкновенный.

— Это могущественное посольство, мой князь, великолепный, блестящий отряд всадников без конца. Какой стране принадлежат, трудно разобрать еще.

— Говорят, у тебя самые зоркие глаза на крепости, поэтому я определил тебя на башню, — проговорил Кено недовольно. — Смотри, кто это. Я горю нетерпением узнать.

— Это гамбуржцы, — заявил Штертебекер холодно. — Я сразу угадал.

Кено-том-Броке немало удивило это открытие Клауса, так как он видал не больше, как облако пыли и то тут, то там блеск оружия.

— Ты наверно ошибаешься, Клаус, — возразил он, и его непременное желание было, чтобы Клаус не угадал.

Последний однако сказал:

— Я знаю всех идущих сюда, и знаю также с какой целью. Недаром гамбургский Сенат выбрал всех моих злейших врагов, — бью об заклад, они потребуют моей выдачи.

— Это невозможно! — прошипел Кено сквозь зубы, бледный как полотно. — Они ведь не знают, что ты у меня гостишь.

— Ты не знаешь гамбуржцев. Всюду на суше за мной шпионят. Только на моих кораблях, окруженный своими виталийцами, я не боюсь измены.

— Ты наверное ошибаешься, Клаус! — продолжал настаивать предводитель фризов. — Так далеко невозможно видеть; даже башенный не различает их цвета.

— Я узнаю даже лица и могу тебе их назвать. Посольство предводительствуют советники Альберт Шрейе и Иоганн Нанне, два смелых человека, поклявшихся убить меня, владельцы двух прекрасных кораблей. За ними следуют советники Гаро Айлдизна фон Фальдерн, Имень Едзарзна фон Эдельзум, Гаро Едзарзна фон Гретзиль, Енно фон Норден и Гаро фон Дорнум. Все люди, не раз требовавшие в верхней палате искоренения виталийцев. Нет, нет, Кено! Это не к добру. Они потребуют от тебя моей головы.