Кровавое действо - [5]
— Это целая фабрика. Эстетическая хирургия сейчас переживает бум. Такая операционная в госпитале — золотая жила.
— Да, — сказал Малдер кисло, — я слышал, многие сейчас этим занимаются.
— Совершенно новая операционная, вот такая, может прокормить весь остальной госпиталь.
— И что? Какое отношение это имеет…
— Пока не знаю. Но это следует иметь в виду. Ты же видел, как активен был адвокат.
— Доводя твою мысль до логического предела, нам следует предположить, что безупречный послужной список доктора Ллойда и иных хирургов отделения на самом деле может быть и не столь безупречным? Если покопаться?
— Честно говоря, я так далеко в своих построениях пока не заходила.
— Я тоже… — Малдер замер, уставившись в пол, а потом нагнулся. — Скалли, подойди. Как ты думаешь, что это?
Затянутый плотным гигиеническим пластиком пол был залит уже загустевшей кровью под операционным столом и слева от него; кровь длинными языками, словно раскинувшая щупальца громадная, до отвала насосавшаяся человечинки амеба, грузно затаившаяся под столом, тянулась к двери и к стене. Как раз на границе амебы и пластика чернели в полу какие-то отчетливые отметины. Одна, две, три… четвертую едва не скрыла растекшаяся кровь. Метки располагались почти правильным кругом.
— Четыре отметины?
— Боюсь, что пять… — Малдер, подцепив с инструментального стола какую-то тускло отсверкивавшую плоскую лопаточку, с силой провел ею по густой кровавой массе. — Если попробовать завершить окружность…
Он не договорил. Не было нужды. Под слоем крови обнаружилась еще одна, пятая метка.
— Может, это следы от ножек какого-то стола? — озадаченно спросила Скалли, приглядевшись.
— Горячий был стол…
— Что ты хочешь сказать?
— То, что пластик обожжен, Отметины были оставлены не просто чем-то металлическим, а чем-то раскаленно-металлическим. Посмотри, — он поскреб черные следы. — А тогда получается, что их нанесли нарочно.
Он пожевал нижнюю губу, а потом решительно повел испачканным в крови инструментом от одной метки к другой, постепенно соедини» их прямыми буро-красными линиями.
— Ага, — сказал он, закончив.
— Малдер… пробормотала Скалли, хмуро глядя на получившуюся фигуру.
— Пентаграмма, проговорил Малдер, словно у Скалли не было своих глаз. И для пущей ясности добавил: — Пятиконечная звезда.
— Да еще и красного цвета, — раздраженно добавила Скалли. — Может, все это происки КГБ?
Малдер не ответил, задумчиво глядя на пентаграмму.
— Малдер, резко проговорила Скалли. — Ты, конечно, можешь сколько душе твоей угодно соединять точечки палочками, в конце концов, ты взрослый человек. Но посмотри на факты. Смерти, вызванные ошибками врачей, исчисляются тысячами в год. Может быть, даже десятками тысяч, не могу сейчас сказать точно — но уж тысячами наверняка. Все, что мы сейчас знаем о докторе Ллойде — и у нас пока нет ни малейших оснований подвергать это знание сомнению, — это то, что он был идеальным хирургом. Сегодняшняя трагедия это первый случай за много лет.
Малдер мгновение помедлил. — Скалли, я не врач. Но даже мне, не врачу, удивительно, что ты упорно продолжаешь говорить об ошибке. Ошибка, ошибка… Ошибка — это случайная передозировка лекарства, случайное неверное движение скальпеля — одно-единственное, на миллиметр, может, на полмиллиметра, Скалли. Где ты видишь ошибку здесь? Надо очень постараться, чтобы брюхо принять за голову. По ошибке.
Они вышли из операционной в холл и перевели дыхание; здесь больничный воздух, простой больничный воздух казался сладким, как из райского сада, по сравнению с воздухом операционной. Скалли угрюмо молчала. Малдер огляделся.
— Удивительно, что никто не увидел его хотя бы по телевизору и не остановил вовремя.
— Может, они все были одержимы? — буркнула Скалли, не глядя на напарника.
— Не знаю, можно ли это назвать простой одержимостью или простым вселением дьявола…
— Очень простым, да, Малдер? Совсем простым?
— Не придирайся к словам… По-моему, это больше похоже на колдовство, на черную магию…
«Чтобы отличать одну дрянь от другой, нужно быть слишком большим гурманом», — подумала Скалли.
Стукнула дверь. Полноватая, с располагающей внешностью женщина средних лет в медицинском халате вышла из пятой операционной и, не глядя на агентов, неторопливо двинулась куда-то по своим делам.
— Простите, — ненавязчиво позвала ее Скалли, — а какие процедуры делают здесь? В пятой?
Женщина обернулась. На ее халате отчетливо виднелась карточка с надписью: «Дипл. медсестра Ребекка Уэйт».
— В основном ринопластика… А вы, простите, кто?
— ФБР, — Скалли автоматическим жестом показала жетон. — Агент Скалли, агент Малдер, мой напарник. Вы, я вижу, сестра Уэйт, та самая, что готовила к операции…
— Да-да. Я. Я самая.
— У вас нет никаких соображений относительно того, что произошло во время
операции? Как могла произойти такая ошибка?
Сестра Уэйт, даже не пытаясь этого скрыть, поразмыслила несколько томительно долгих мгновений, и на какой-то миг Скалли показалось, что сейчас эта женщина с добрым лицом и умным взглядом небольших серых глаз все ей расскажет и объяснит. У сестры был такой вид, словно все происходящее для нее в порядке вещей и не представляет загадки.
Что-то случилось. Не в «королевстве датском», но в благополучной, счастливой Российской конституционной монархии. Что-то случилось — и продолжает случаться. И тогда расследование нелепой, вроде бы немотивированной диверсии на гравилете «Цесаревич» становится лишь первым звеном в целой цепи преступлений. Преступлений таинственных, загадочных.
Книга «Руль истории» представляет собой сборник публицистических статей и эссе известного востоковеда и писателя В. М. Рыбакова, выходивших в последние годы в периодике, в первую очередь — в журнале «Нева». В ряде этих статей результаты культурологических исследований автора в области истории традиционного Китая используются, чтобы под различными углами зрения посмотреть на историю России и на нынешнюю российскую действительность. Этот же исторический опыт осмысляется автором в других статьях как писателем-фантастом, привыкшим смотреть на настоящее из будущего, предвидеть варианты тенденций развития и разделять их на более или менее вероятные.
Герой романа — старый большевик, видный государственный деятель, ответственный работник Наркомата по иностранным делам, участвующий в подготовке договора о ненападении между СССР и Германией в 1939 г.
Вячеслав Рыбаков больше знаком читателям как яркий писатель-фантаст, создатель «Очага на башне», «Гравилёта „Цесаревич“» и Хольма ван Зайчика. Однако его публицистика ничуть не менее убедительна, чем проза. «Резьба по идеалу» не просто сборник статей, составленный из работ последних лет, — это цельная книга, выстроенная тематически и интонационно, как единая симфония. Круг затрагиваемых тем чрезвычайно актуален: право на истину, право на самобытность, результаты либерально-гуманистической революции, приведшие к ситуации, где вместо смягчения нравов мы получаем размягчение мозгов, а также ряд других проблем, волнующих неравнодушных современников.
Мир, в котором РОССИИ БОЛЬШЕ НЕТ!Очередная альтернативно-историческая литературная бомба от В. Рыбакова!Мир – после Российской империи «Гравилета „Цесаревич“!Мир – после распада СССР на десятки крошечных государств «Человека напротив»!Великой России... не осталось совсем.И на построссийском пространстве живут построссийские люди...Живут. Любят. Ненавидят. Борются. Побеждают.Но – удастся ли ПОБЕДИТЬ? И – ЧТО ТАКОЕ победа в ЭТОМ мире?
В данный сборник вошли лучшие повести и рассказы Вячеслава Рыбакова — одного из ведущих авторов современной отечественной научной фантастики.Содержание:ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫВода и корабликиДостоин свободыХудожникДовериеВсе так сложноВеликая сушьСказка об убежищеСвое оружиеНоситель культурыЛюди встретилисьДомоседыПробный шарВетер и пустотаДавние потериЗимаВечер пятницыПервый день спасенияНе успетьПрощание славянки с мечтойСмерть Ивана ИльичаТрудно стать богомВозвращенияПУБЛИЦИСТИКАПисьмо живым людямИдея межзвездных коммуникаций в современной фантастикеКот диктует про татар мемуарФантастика: реальные бои на реальных фронтахПисателям — абсолютные гарантииЗеркало в ожиданииПоэт в России больше… чем?Научная фантастика как зеркало русской революцииКамо вставляши?Какое время — таковы пророки.
Этот сериал смотрят во всем мире уже пятый год. Он вобрал в себя все страхи нашего времени, загадки и тайны, в реальности так и не получившие научного объяснения.Если вы хотите узнать подробности головоломных дел, раскрытых и нераскрытых неугомонной парочкой спецагентов ФБР, если вы хотите заглянуть за кулисы преступления, если вы хотите взглянуть на случившееся глазами не только людей, но и существ паранормальных, читайте книжную версию «Секретных материалов» — культового сериала 90-х годов.
В полицейский участок небольшого городка Мэннинг в штате Северная Дакота стали поступать звонки, предупреждающие о нападении на молодых девушек. Шериф городка Дуал Бессель склонен считать, что звонил либо преступник, либо его сообщник, но по данным телефонной компании выяснилось, что в указанное время в участок вообще никто не звонил... . Эти обстоятельства, а также то, что округ Дунн известен среди уфологов, как место, где неопознанные объекты и странные явления случаются довольно часто, достаточная причина для того, чтобы расследованием занялись агенты ФБР Фокс Молдер и Дана Скалли.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Этот сериал смотрят во всем мире уже пятый год. Он вобрал в себя все страхи нашего времени, загадки и тайны, в реальности так и не получившие научного объяснения.Если вы хотите узнать подробности головоломных дел, раскрытых и нераскрытых неугомонной парочкой спецагентов ФБР, если вы хотите заглянуть за кулисы преступления, если вы хотите взглянуть на случившееся глазами не только людей, но и существ паранормальных, читайте книжную версию «Секретных материалов» — культового сериала 90-х годов.