Кровавое безумие Восточного фронта - [42]
По нашим подсчетам, на участок нашей роты (100 м в поперечнике) обрушивалось до 280 мин в час. Одно преимущество имела эта заболоченная местность: не все мины разрывались. Зато это достоинство с лихвой возмещалось муками от комарья. Целые тучи комаров изводили нас круглые сутки, единственным утешением нам служило то, что и русским от них ничуть не легче. Мы вечно ходили с опухшими от многочисленных укусов кистями рук. Лицо мы защищали выданными нам специальными противомоскитными сетками, надеваемыми под каску. В ушах постоянно стояло пронзительное жужжание. Стоило только усесться справить нужду, как тебя атаковали мириады насекомых. Чего они органически не выносили, так это табачного дыма, поэтому мы постоянно дымили в наших блиндажах.
Так выглядела наша передовая на поросшем березами болоте юго-восточнее озера Ильмень летом 1943 года. Лес состоял только из оголенных стволов и обрубков деревьев — последствия почти постоянных артиллерийских и минометных обстрелов. На заднем плане различим командный пункт роты
Передвигаться в радиусе роты можно было только по уже упомянутым решеткам. Днем приходилось стремглав носиться по ним, чтобы противник не подстрелил тебя. Нередко решетки ломались, и тогда приходилось передвигаться по трясине. Ежедневно погибал или получал ранение кто-нибудь из наших, с наступлением темноты хоронили убитых, а раненых отправляли в госпиталь. Ужасно было видеть, как умирал наспех перевязанный тяжелораненый. Эти жуткие стоны и крики леденили душу, потом они прекращались. От страха и тоски избавлял глоток водки. А потом начинались извечные разговоры о смысле войны, мол, чистое безумие, что мы должны торчать здесь, в этой бескрайней России. Тяжелее всего приходилось как раз тем, у кого дома остались жены и дети. Но, несмотря ни на что, мы не теряли веры в лучшее. Страх смерти уже давно прошел. Если мы и боялись чего-нибудь по-настоящему, так это очередного артобстрела «иванов».
Самым старшим в нашей роте был участник еще Первой мировой войны, награжденный Железным крестом 1-й степени унтер-офицер Кунц, весельчак из Берлина. Он непременно желал быть рядом со своим сыном, служившим в пулеметном взводе. Обер-лейтенант Малиновски позаботился о том, чтобы унтер-офицера Кунца перевели в обоз. Браво, господин обер-лейтенант.
Однажды меня откомандировали на командный пункт дивизии на похороны погибших товарищей. При исполнении песен у открытых могил «Был у меня товарищ» и «Снимем каску, чтобы помолиться», я, старый фронтовик, растрогался. И вот с тех пор, стоит мне услышать эту песню, даже шестьдесят лет спустя, как она вновь заставляет меня переживать. На березовые кресты водрузили каски, я обратил внимание на разную величину дыр от осколков снарядов и пуль — безмолвное свидетельство трагической участи павших товарищей.
Что же у нас происходило по ночам? По шаткой деревянной решетке доставляли стройматериалы для дальнейшего оборудования и восстановления позиций, а также боеприпасы и продовольствие. Как связной, я по ночам бывал в транспортных группах. Особенно тяжело было перевозить бревна на передний край, где их укладывали саперы. В зависимости от размера и веса бревна для его переноски требовалось от 3 до 6 человек. Бревно обычно носили на правом или левом плече — вся группа на одном. При внезапной минометной атаке его можно было сразу бросить. Сами носильщики тут же падали на решетку или же в грязь, как придется. Путь был неблизким, и плечи ныли от напряжения, время от времени звучала команда сменить плечо. Если кто-то из носильщиков спотыкался и падал, это было чревато серьезными неприятностями, но, как правило, товарищи успевали подхватить бревно на лету.
Сооружать и оборудовать позиции на заболоченных участках местности было крайне трудно. А соорудить из бревен землянку, проложить траншею и вовсе было адскими муками. Тем более, под огнем противника. Не менее мучительными были и «атаки» комаров. На этой схеме представлена в разрезе землянка, в которой располагался командный пункт. Собственно, это сооружение и землянкой назвать трудно — дело в том, что в трясине приходилось возводить только надземные сооружения
Русские противотанковые орудия нередко сводили на нет всю работу по возведению надземных сооружений. Приходилось усиливать конструкцию той стороны землянки, которая была обращена к позициям русских, и тщательно маскировать сооружение ветками. Применить средство дополнительной защиты было моей идеей — см. соответствующие иллюстрации. На противоположной стороне, там, где располагались позиции русских, на соснах замаскировались снайперы — оттуда имелся отличный обзор наших позиций. И мы днем вынуждены были носиться, как зайцы, но даже и это не всегда помогало — многие наши товарищи погибли от пуль снайперов. С этой напастью мы справились с помощью сосредоточенного пулеметного огня по кронам деревьев, где, предположительно, могли находиться русские стрелки. Шквальный огонь сразу из 6 станковых пулеметов, будто гребешком прочесал кроны сосен, ни одной ветки не осталось. Было видно, как русские сваливались с деревьев. Какое-то время они нам не досаждали.
