Кровавая Земля - [20]

- В Ричмонде? - спросил Блайз, абсолютно не огорчившись. В Ричмонде врагов, о которых он бы знал, у него не было, все его враги были дальше на юге, так что Ричмонд станет прекрасным местом отдыха на короткий промежуток времени. И по крайней мере, в столице Конфедерации он будет избавлен от кровопускания, которое, несомненно, последует, если Роберт Ли переведет эту с трудом собранную армию в рваной форме через Потомак, в тучные поля Севера.

- Вас могут послать в Ричмонд, - произнес Свинерд, - или назначить в здешний батальон. Решение зависит не от меня.

- Стараюсь быть полезным, насколько смогу, - лицемерно отозвался Билли Блайз. - Это все, о чем я молю, полковник, быть полезным. Билли Блайз делал то, что Билли Блайз делал лучше всего. Приспосабливался.

Глава третья

- Вы говорите не как южанин, Поттер, - заявил капитан Деннисон, и трое других капитанов, ужинавших за столом, обвиняюще уставились на Старбака.

- Моя матушка была родом из Коннектикута, - пояснил Старбак.

- Сэр, - поправил Старбака Деннисон. Капитан Деннисон был сильно пьян, он даже чуть не уснул за мгновение до того, но теперь проснулся и злобно смотрел на Старбака через стол. - Я капитан, а ты кусок навоза, иначе именуемый лейтенантом. Называй меня сэр.

- Моя мама была родом из Коннектикута, сэр, - послушно ответил Старбак. Он играл роль незадачливого Поттера, но уже не получал от этого удовольствия. Порывистость, если не сказать, явное безрассудство заманило его в ловушку лжи, и он знал, что чем дольше остается в этой роли, тем труднее будет выйти из неё с достоинством, но Нат понимал, что ему нужно еще кое-что узнать, пока в лагерь "Ли" не прибыл настоящий лейтенант Поттер.

- Так ты впитал акцент матери вместе с молоком, а, Поттер? - вопрошал Деннисон.

- Полагаю, так оно и было, сэр.

Деннисон откинулся на спинку стула. Болячки на его лице влажно поблескивали в слабом свете плохих свечей, стоявших на обеденном столе с остатками ужина из жареной курицы, риса и бобов. На десерт предлагались столь любимые полковником Холбороу персике, хотя сам полковник отсутствовал. Полковник, отвезя Салли в город, видимо, остался там, чтобы бурно провести ночь, предоставив Старбаку разделить ужин с компанией четырех капитанов. В лагере было множество других офицеров, но они питались где-то еще, похоже, никто из них не хотел сносить оскорбления горстки офицеров, оставшихся с Желтоногими.

Что неудивительно, подумал Нат, даже те несколько часов, что он провел в лагере, подтвердили его худшие опасения. Солдаты Второго специального батальона были удручены и деморализованы, от дезертирства их уберегали только постоянное присутствие военной полиции и страх наказания. Сержанты противились назначению в батальон и развлекали себя мелкой тиранией, а батальонные офицеры, подобные Томасу Деннисону и его сподручным, никак не облегчали жизнь солдат. Батальоном заправлял сержант Кейз, и те, кто пользовался его расположением, процветали, а остальные страдали.

Старбак побеседовал с некоторыми из солдат, и они, считая его безобидным лейтенантом и к тому же человеком, который осмелился снять пленника Кейза с "коня", говорили без утайки. Некоторые, как спасенный Натом Кейтон Ротвел, хотели сражаться и расстроились, что Холборроу не собирался отправлять батальон на север, в армию Ли. Ротвел не был поначалу Желтоногим, но его отправили в Специальный батальон после обвинения в дезертирстве из своего полка.

- Я ушел, чтобы помочь семье, - объяснил он Нату, - мне нужен был всего лишь недельный отпуск, потому что жена была в беде, - добавил он.

- В какой беде? - спросил Старбак.

- Просто в беде, - отрезал Ротвел.

Он был крупным человеком крепкого сложения и напоминал Старбаку лейтенанта Ваггонера. Старбак подозревал, что в сражении Кейтон Ротвел хорошо себя покажет. Он знал, что еще пятьдесят таких, и батальон станет не хуже любого другого в армии Ли, но основная часть солдат была близка к мятежу от скуки и осознания того, что вся армия конфедератов их презирает. Они были Желтоногими, низшими из низших, и ничто так не подчеркивало этот статус, как то оружие, которое они получили.

Это оружие по-прежнему находилось на складе, но Старбак нашел висящий за дверью конторы ключ и отпер служивший арсеналом барак, где обнаружил ящики со старыми гладкоствольными ружьями. Старбак смёл с одного ружья пыль и поднял его. Оно выглядело неуклюжим, удерживающее ствол деревянное ложе от времени усохло, так что крепившиеся к нему крюки болтались. Он осмотрел затвор и разглядел штамп со словом "Виргиния", а под спусковым крючком было написано "Ричмонд, 1808". Поначалу, должно быть, оружие имело кремниевый замок, а через некоторое время его переделали в капсюльный, но несмотря на эти усовершенствования ружье оставалось ужасным. Эти старые ружья, произведенные для войны с британцами, не имели дульной резьбы, а значит, пуля не вращалась в полете, и потому ружьям не хватало точности винтовок. С пятидесяти шагов длинное ружье 1808 года могло оказаться столь же смертоносным, как и винтовка Энфилда, но на большем расстоянии оно было безнадежно неточным. Старбак видел во время сражений много солдат с такими старинными ружьями и жалел их, но совершенно точно знал, что во время летней кампании у северян захватили тысячи современных винтовок, и казалось просто немыслимым вооружать солдат этими музейными экспонатами. Подобное антикварное оружие служило сигналом, что Специальный батальон находится на задворках армии, но это было правдой, которую, вероятно, солдаты уже знали. Они никому не были нужны.