Кровавая плата - [39]

Вики отклонилась назад и вздохнула, затем поправила очки на носу.

– Не лезь не в свое дело.

Не было смысла пытаться убеждать Челлучи до тех пор, пока он не остыл.

– Это очень даже мое дело. – Он вскочил с кровати и принялся расхаживать по спальне – три шага, поворот, три шага, поворот. – Ты оказалась в гуще полицейского расследования. Ты… – Он внезапно остановился и сощурился. – Обо что ты ударилась?

– Ни обо что.

– От этого не бывает черно-синей шишки размером с грейпфрут на челюсти, – прорычал он. – Это его рук дело, не так ли? Того парня, что грузил тебя в машину?

Челлучи снова сел на кровать, потянулся к лицу Вики и повернул его к свету.

– Ты из ума выжил! – Она оттолкнула его руку. – Поскольку ты явно не дашь мне спать дальше до тех пор, пока не удовлетворишь свое иррациональное любопытство, хорошо, я скажу – я была в том районе. И, как ты продолжаешь твердить мне, я не очень хорошо вижу в темноте. – Она улыбнулась с обаянием скорпиона. – В чем-то ты оказался прав. Доволен?

Он ответил точно такой же улыбкой и прорычал:

– Не тяни уже!

– Я гуляла с другом, врезалась в фонарный столб, тогда он отвез меня к себе и удостоверился, что со мной все в порядке. Доволен? – Она махнула рукой в сторону двери и откинулась на подушки. – А теперь выметайся!

– Ничего не доволен. – Он хлопнул ладонью по кровати. – После моего напарника ты худший лжец в мире, и ты мне несешь тут первосортную чепуху. Кто этот друг?

– Не твое дело.

– Куда он тебя отвез?

– Тоже не твое дело. – Вики села и придвинула свое лицо вплотную к его. – Ревнуешь, Челлучи?

– Ревную? Черт возьми, Вики! – Он поднял руки, словно собирался снова трясти ее, но, увидев, как сузились ее глаза, как ее собственные руки взметнулись в воздух, опустил свои. – У меня шесть трупов. Я не хочу, чтобы ты стала седьмым!

Ее голос сделался угрожающе низким:

– Но ты должен быть в состоянии оказаться на линии огня?

– А это-то тут при чем? Со мной была половина чертового отделения. Ты же была одна!

– А-а-а. – Она схватила его за лацканы пиджака и притянула к себе, так что они оказались нос к носу. – Так ты волновался? – проскрежетала она сквозь стиснутые зубы. Челюсть нещадно болела, но по крайней мере так она бы не вцепилась ему в глотку.

– Конечно, я волновался.

– ТОГДА ПОЧЕМУ ТЫ ТАК ПРЯМО И НЕ СКАЗАЛ, ВМЕСТО ТОГО ЧТОБЫ ПО ОЧЕРЕДИ НАПАДАТЬ НА МЕНЯ И ОБВИНЯТЬ?

Она оттолкнула его так сильно, что Майк слетел с кровати и с трудом удержался на ногах.

– Ну так что? – Вики спросила Майка, когда тот восстановил равновесие.

Он убрал с лица тяжелый локон и пожал плечами, хотя выглядел сконфуженным.

– Эмм… я… я не знаю.

Скрестив руки на груди, Вики аккуратно откинулась на подушки. Учитывая, что при схожих обстоятельствах она поступила бы точно так же, стоило отпустить ситуацию. Кроме того, у нее болела челюсть, да и вся голова целиком, а адреналина хватило бы, чтобы не спать еще неделю.

– Ты хоть домой заехал? – спросила она.

Челлучи устало потер глаза рукой.

– Нет. Не успел.

Вики вернула очки на прикроватный столик и похлопала по одеялу рядом с собой.

Чуть позже в голову ей пришла одна мысль.

– Погоди-ка – аккуратнее, моя челюсть, – ты вернул мне ключи от квартиры давным-давно.

На самом деле он тогда швырнул их.

– Я сделал дубликат.

– Ты же сказал мне, что никаких дубликатов не было!

– Вики, ты не умеешь лгать, зато я умею. Ай, больно!

– Так и задумывалось.

– Нет, мам, я не заболела. Просто вчера допоздна работала над делом.

Вики зажала трубку между плечом и ухом и налила себе чашку кофе. На другом конце провода ее мать тяжело вздохнула.

– Знаешь, Вики, я надеялась, что, раз ты ушла из полиции, я смогу перестать за тебя волноваться. Но вот, пожалуйста, на часах три пополудни, а ты еще в кровати.

Вики никак не могла увязать первое наблюдение со вторым.

– Мам, я встала, пью кофе, – она громко глотнула, – разговариваю с тобой. Чего тебе еще нужно?

– Я хочу, чтобы ты нашла себе нормальную работу.

Вики прекрасно знала, как мать гордится ее двумя наградами, а потому спустила все на тормозах. Со временем, если это еще не произошло, все разговоры ее матери будут приправлены фразой «Моя дочь – частный детектив», как раньше в них постоянно звучала фраза «Моя дочь работает в убойном отделе».

– Более того, у тебя странный голос.

– Я врезалась в фонарный столб. У меня на подбородке шишка. Мне немного больно разговаривать.

– Это случилось прошлой ночью?

– Да, мам.

– Ты же в курсе, что не видишь в темноте…

Настал черед Вики вздыхать.

– Мам, ты говоришь как Челлучи.

Как по сигналу, Челлучи вышел из спальни, заправляя рубашку в штаны. Вики взмахом руки указала ему на кофейник, но он покачал головой и надел пальто.

– Погоди минутку, мам. – Она накрыла трубку рукой и критично оглядела Майка. – Если ты намерен продолжать заглядывать, то лучше тебе принести бритву. Выглядишь как террорист.

Он почесал подбородок и пожал плечами.

– У меня на работе есть бритва.

– А сменная одежда?

– Ничего с ними не случится, если они потерпят меня во вчерашней рубашке несколько часов. – Он наклонился и аккуратно поцеловал ее, стараясь не оказывать большого давления на расползающийся зелено-фиолетовый синяк. – Вряд ли ты меня послушаешь, если я попрошу тебя быть осторожной?