Кровавая плаха - [3]

Сонька решила случая не упускать. Она томно посмотрела на страстного чиновника:

— С таким щедрым человеком интересно выпить шампанское в номере. Приходите минут через десять ко мне в «люкс», это на втором этаже, справа от лестницы. Только, умоляю, сохраните мою честь: пройдите незаметно! Чтоб ни одна душа вас не видела.

— Не сомневайтесь! — захлебнулся от волнения чиновник.

Сонька взглянула на часы: до отхода поезда оставалось чуть более часа. «Тем лучше!» — решила она. Первой поднялась к себе, приготовила бокалы, насыпав гостю снотворный порошок. Тот явился чуть смущенный, но переполненный радостью. Выпили шампанского. Чиновник полез было обниматься, как сон его сморил. Сонька опустошила портмоне и затем спустилась к портье, оплатила номер еще за сутки. После этого села на извозчика и за три минуты до отхода поезда вошла в вагон.

Теперь ее занимали две мысли: успеет ли чиновник очухаться прежде, чем она прибудет в Москву? Если он все же заявит в полицию, то ее могут арестовать прямо в поезде. Какому-то дураку пришло в голову изобрести телеграф!

И второе: сядет ли на поезд Динкевич? А если сядет, то хорошо ли справились со своей задачей Хуня, Михель и те, кого они завербуют для этого дела в Москве?

…Поезд начал притормаживать. Приближались к Клину, с которым у нашей дамы были связаны воспоминания бурной юности.

Первая учительница

Много лет назад Сонька начинала свою карьеру скромно — она была воровкой «на доверии» в вагонах 3-го класса. Народ кругом простой, пожива невелика: бабы с плачущими детишками, мужики с мешками. Среди этой серой массы однажды Сонька разглядела молодого красивого юнкера.

Фуражка с кокардой, ментики, пуговицы золотом блестят, а у сапог новенький фибровый чемодан стоит. Естественно, что у Соньки возник к этому юнкеру большой интерес. Подошла она к юнкеру, вежливо поклонилась:

— Господин полковник, здесь место не занято? Я не помешаю?

Зарделся юнкер:

— Милости прошу! Позвольте вашу поклажу на крючок повешу. Только должен сказать, что я еще не полковник и вряд ли им теперь буду.

Сели рядышком, разговорились. Юнкеру явно понравилась девушка. Говорит он с ней просто и откровенно:

— Еду я из Санкт-Петербурга в Москву по служебному делу — поступать в Иркутский пехотный полк. Но… давно мечтаю стать артистом. Друг нашей семьи — сам Островский. Так вот, Александр Николаевич говорит: «Миша, у тебя большие задатки, поступай на сцену!»

Сонька захлопала в ладошки:

— Как это благородно — представлять на театре. Играть Шекспира!

Поговорили так, поговорили, да вдруг Сонька к делу приступила. Заявляет:

— Михаил Аркадьевич, мне необходимо по деликатному делу отлучиться. Не затруднит вас за моей поклажей посмотреть?

— Буду как верный часовой охранять! — улыбнулся юнкер.

Спустя минут пять Сонька вернулась и говорит:

— Поезд к Клину подходит, тормозит. Страсть как кваса хочется, да боюсь от поезда отстать — он всего семь минут стоит.

— Какие разговоры! Квас принесу. Только уж теперь вы за моим чемоданом присмотрите! — крикнул юнкер и поспешил в буфет. Сонька для отвода глаз оставила свою поклажу висеть — там какие-то тряпки были, а сама подхватила чемодан юнкера и полным ходом — в другие двери.

* * *

Поймали Соньку недалеко от станции. Отвели в участок. Стали допрашивать. По документам она значится Симой Рубинштейн. Кричит, ногами топает:

— По какому праву вы меня задерживаете? Зачем мне этот паршивый чемодан нужен? В нем кроме мундира и пары рубах нет ничего. Я его взяла по ошибке вместо своего. Требую: верните мой чемодан!

Юнкер, по милости Соньки отставший от поезда, поверил этим словам. Просит полицейских:

— По ошибке девушка взяла мои вещи! Такие глаза не могут лгать.

Сонька дала подписку о невыезде из Клина, но с первым же поездом сбежала в Москву.

Что касается юнкера, то он последовал совету великого драматурга и в тот же год поступил в Малый театр, играл под псевдонимом «Решимов» и считался одним из ведущих актеров. Его имя украшает Театральную энциклопедию.

* * *

…До ушей Соньки дошла слава Решимова. Она посетила Малый театр, смотрела спектакль «На всякого мудреца довольно простоты». Решимов исполнял свою коронную роль — Глумова. Сонька написала записку: «Великому актеру от его первой учительницы», вложила в громадный букет роз и вместе с золотыми карманными часами вручила бывшему юнкеру. Розы она купила, а часы в антракте сперла у какого-то генерала.

Но и Соньку эта история кое-чему научила: с поличным она уже никогда не попадалась.

Дом с мезонином

Динкевич вошел в Сонькино купе с букетом цветов:

— Прислала тетушка, со своей клумбы! Она молит за вас Бога, графиня Софья Ивановна!

…У Соньки тряслись поджилки, каждый раз при звуке шагов в коридоре вагона у нее сжималось сердце: «Не за мной ли?» Но все на этот раз обошлось благополучно.

На площади Николаевского вокзала в Москве десятки! извозчиков предлагали свои услуги:

— Уважьте лошадок, барыня! За двугривенный с ветерком на край света домчим! Не конь — черт в упряжке! На ходу, право слово, искру из булыжников кажинный раз высекает. У него одна нога здеся, а вторая на Басманной! Садись, испытай себе в удовольствие!