Кровавая лихорадка - [40]

Я скривилась. По-видимому, я съела что-то несвежее на обед. Записав сумму дневной выручки в бухгалтерскую книгу, я закрыла мешочек в сейф позади меня, затем вышла из-за прилавка, и перевернула вывеску на двери. Закрывая дверь, я помахала инспектору Джейни. Не вижу смысла, зачем мне нужно было делать вид, будто я его не замечаю. Надеюсь, он промок, замерз и подыхает с тоски. Меньше всего мне нужно было такое, целый день глядящее на меня, напоминание о смерти О’Даффи.

— А что с Мэллисом? — поинтересовалась я. — Он точно мертв?

Я была так занята врагами, которых видела часто, что забыла тех, которых некоторое время не наблюдалось рядом.

Мэллис — урожденный Джон Джонстон младший, сын богатого английского финансиста — очень удобно потерял своих родителей в неожиданной автокатастрофе, которая, к вящей радости страховой компании, так никогда и не была раскрыта, и получил в наследство примерно биллион долларов, все это произошло с ним в нежном возрасте двадцати четырех лет. Он тут же отказался от своего многосоставного имени, обозвался просто — Мэллис, и заявился в общество как недавно превратившийся в живого мертвеца. Это случилось восемь или девять лет назад. С тех пор, он обзавелся мировым фэн-клубом истинных поклонников, они толпами съезжались в южный район Дублина, в готический особняк, ко двору лимонноглазого вампира.

Вампир он там или нет — Бэрронс кажется не верил в это — каждый решал сам для себя. Я точно знала лишь одно, он нечто большее, чем просто человек. Белый как снег, высокий, худой, с мускулистой фигурой танцора, я видела, как он прикончил почти двухметрового, здорового охранника одним легким ударом. Я до сих пор сама не понимаю, как мне удалось выжить после его удара тогда в Темной Зоне, после того как я проткнула его копьем.

— На прошлой неделе его сторонники отслужили поминальную службу, — ответил Бэрронс.

О, да! Как я этого ждала, момента, когда его поклонники станут оплакивать его!

— Значит он мертв. — я хотела услышать подтверждение из уст Бэрронса. Несмотря на уверенность после такой новости, я хотела, чтобы Бэрронс словесно подтвердил, что моих врагов стало на одного меньше.

Он промолчал.

— Ну, почем ты просто не сказал «да, он мертв»? Если по какому-то живому мертвецу устраивают поминки, значит, он больше не «живой», что означает — он мертв. Так? Иначе они бы устроили мерзкий праздник под девизом «добро пожаловать в жизнь, снова», а не устраивали бы сентиментальные поминки а-ля «мы всегда будем тебя помнить».

— Как-то раз, мисс Лэйн, я уже говорил вам. Никогда не верьте, что враг мертв…

— Знаю-знаю, пока «вы не сожжете его, и не убедитесь, посидев дня два над останками, что из пепла ничего не выросло», — закатив глаза, сухо закончила я его фразу. Бэрронс считает, что некоторых не так-то просто укокошить, и он сильно убежден, что вампиры попадают в эту категорию. Очевидно, что Бэрронс не удосужился прочесть «Вампиры для чайников». Авторы книги утверждали, что опросили сотни живых мертвецов с целью узнать правду для чайников (Мэллис был такой знаменитостью, что ему посвятили целую главу), вампиров легко проткнуть и убить, и у них полно своих ограничений и забот.

— Его поручитель присутствовал на аукционе, мисс Лэйн, упорно торговался за некоторые предметы, в том числе и за амулет.

Все мои надежды лопнули как мыльный пузырь.

— Так он жив?

— Не могу утверждать точно. Возможно, кто-то другой пользуется его именем как прикрытием. Может быть, сам Гроссмейстер взял финансовые дела Мэллиса под свой контроль. В таком случае, мало кто сможет остановить его.

Это просто ужасно. Никто из фанатичных поклонников Мэллиса не может сравниться с Гроссмейстером, он превосходил всех десятикратно. Хотя я и видела его всего лишь только один раз, лицо его запечатлелось в моей память до мельчайших подробностей. Я часами изучала фото, на котором он был вместе с моей сестрой, где-то в районе Дублина. Он был нечеловечески прекрасен, словно Эльф, но не являясь оным. Мои ши-видящие чувства были в недоумении, так же как и от Мэллиса. Человек… но … все же не совсем человек.

Совершенно ясно было только одно: по части харизматичности, по десятибалльной шкале, бывший дружок моей сестры набирал все одиннадцать. Поклонники Мэллиса рыдали бы в голос, падали бы ниц перед ним, лишь бы он обратил на них свое внимание. В ту ночь, когда я украла ОС, который Мэллис прятал от Гроссмейстера, я насмотрелась предостаточно на его окружение, те так отчаянно желали найти цель, ради которой можно жить, что готовы были умереть в поисках. Полный оксюморон, даже больше чем моя книжка про гигантскую креветку.

— Наденьте это. — Бэрронс бросил мне сверток.

Я настороженно осмотрела его. Вкусы Бэрронса, в одежде, еще ни разу не совпали с моими. Мы с ним могли войти в один магазин, целый день выбирать одежду и в итоге я никогда даже не посмотрела бы в сторону того, что он сразу бы купил. Он не любит одежду с украшениями, предпочитает темное светлому, блеск бриллиантов спокойной пастельной гамме, чувственное кокетливому. Я себя не узнаю в той одежде, в которую он меня наряжает. Глубоко внутри я все еще папина дочка с розовом платьице и радужных ленточках.