Кровь Земли - [4]

Лагерь молодежного военно-патриотического движения «Русский Молот».

Бригадира ячейки Владимира Богданова разбудил встревоженный зам.

— Звонил Вениаминов.

Сон как рукой сняло. Новый куратор из УФСБ мужик крутой. Так просто звонить не будет.

— Что хотел? — как можно более безразличным голосом спросил Богданов.

— Говорит, чтоб через полчаса все были на Ленина. С реквизитом. Разгонять «оранжистов» будем. Я на счет глянул, деньги уже перечислены.

Для всех, даже для заместителя, куратор был руководителем коммерческой фирмы, расположенной на площади, которому выступления крикливых «оранжистов» мешали вести бизнес.

Он снова стал их командиром и был готов принимать ответственные решения. Даром что проспал всего два часа. Как и в прошлую ночь. Собранность и концентрация — одни из главных качеств лидера.

— Давай, буди орлов. В темпе, Ваня.

Дверь общей спальни громко хлопнула.

— Отряд, подъе-е-ем! Форма одежды номер 4!

Бойцы в черной униформе «Молота» быстро разбирали «реквизит» — раскладные резиновые дубинки, шокеры, сверхлегкие бронежилеты — форма 4. Древки знамен «РМ» обладали полезным свойством — изготовленные из металлических трубок, заполненных с обеих сторон свинцом, они одним движением руки превращались в орудие расправы с врагами русского народа.

— Ты новости смотрел? — на бегу спросил он зама, зашнуровывая тяжелые берцы. — Что там творится?

— Абзац, — коротко и емко ответил тот. — В Москве ночью бунт.

— «Оранжисты»?

— Шутишь? Если бы. Те как толпились на Манежной, так до сих пор и стоят, либеральное отродье, гундосят о защите демократии. Нет, эти серьезные ребята. То ли анархисты, то ли радикалы-коммунисты. Я видал кадры — Госдуму разнесли в хлам, там дым из окон так и валит. Мосгордуму, мэрию тоже потрепали. Паника там и все такое. Журналисты вопят, аж приятно слушать. Похоже, Останкино тоже подпалили конкретно. Ну а потом военное положение ввели. Теперь вместо новостей по всем каналам Чайковский.

— Уважаю, — побормотал Богданов. — Вот это люди. Не ноют о нечестных выборах, а сразу берут «почту, телеграф, телефон». Жалко, у нас в Сибири таких врагов нет. А об этих либерастов даже руки пачкать жалко. Ладно, заводи. Поехали!

Автоколонна направлялась на север. В микроавтобусе бригадира был оборудован передвижной командный пункт, оснащенный по последнему слову техники.

— Как им это удалось? — размышлял вслух бригадир. — ОМОН где был? В Москве полмиллиона ментов. Куда смотрели?

— Я же говорю, профи, — предположил Иван. — Дисциплина как в армии. Сначала по всему городу маски-шоу начали магазины громить и машины жечь. Типа отвлекающий маневр. Потом в полседьмого вдруг вырубили свет во всей области. Говорят, авария на станции. Не знаю. А они тут как тут, выпрыгнули как из-под земли, все как один в масках, смяли кордоны и вперед. И прощай, Федеральное Собрание…

Богданов приказал оператору по очереди выводить на монитор российские спутниковые и сетевые телеканалы. Половина — помехи или чистый белый экран. Половина другой половины — «Времена года», «Травиата», «Юнона и Авось» и др. Любят чрезвычайщики искусство, ой любят. Оставшаяся четверть показывала надпись вроде: «По независящим от нас обстоятельствам вещание канала временно приостановлено».

Но бригадира интересовали не только родные СМИ. Ему надо было во что бы то ни стало узнать, что творится в мире. Оператор энергично щелкал кнопкой мышки, антенна на крыше черной «Тойоты» автоматически меняла свое положение.

— Мать моя Россия… — вдруг потрясенно проронил Владимир, глядя на комментирующего что-то корреспондента BBC. — Война! Янки в Иран влезли…

* * *

1:20. Бушер, Иран.

Фарид Рахмани, майор отдельного танкового корпуса Стражей Исламской Революции снял командный шлем и протер потную лысину платком.

Жарко.

Российский Т-107М был отличной машиной и хорошо себя чувствовал даже в этом пекле.

Чего нельзя было сказать о его экипаже. Русские всегда экономили на комфорте своих бойцов, поэтому кондиционер в суперсовременной боевой машине был, очевидно, далеко не так надежен, как остальное. Его угораздило выйти из строя в самый неподходящий момент — во время боевого дежурства, когда вокруг + 45С в тени. Хотя какая тень посреди пустыни?

Впрочем, сегодня с этой железякой творилось что-то странное.

Перво-наперво отказали системы дальнего обнаружения. Прибор электронного целеуказания просто сошел с ума — в видоискателе прицела мелькали сотни, тысячи подсвеченных красным целей. Хотя горизонт был чист. Сбой в программе.

Но это еще цветочки.

Пропала связь. Напрасно Фарид охрипшим голосом выкрикивал позывные в микрофон, запрашивая свое командование. Ответом был треск статических помех.

Это заставляло его — старого солдата, 10 лет проработавшего военным инструктором в лагере ХАМАС, — нервничать.

Он знал, что дело не в технике русских друзей; они никогда не подводили иранцев. Они всегда помогали Ирану в трудные времена выстоять против неверных собак. Ну, почти всегда.

Здесь другое. Видимо, это и есть новое оружие американцев. Какой-нибудь луч со спутника. Подлые твари, поступок в их духе. Встретить в честном бою, с оружием в руках — это не для них. Разбомбить издалека и спрятаться за своим вонючим океаном — вот все на что они способны.