Кровь с молоком, или Неоплаченный долг - [55]

Она мягко подтолкнула девушку, та встала на колени по ее примеру и что-то горячо зашептала. Лиза подошла к окну и, отодвинув занавеску, вгляделась в темноту. Сквозь отверстие в ставнях хорошо было видно крыльцо, засыпанное снегом и ведущую к нему дорожку, белеющую в лунном свете. На ней чернели чьи-то тени и слабо доносились обрывки разговора. Кому это не спится далеко за полночь, все честные горожане давно дома, за надежными засовами и замками, за наглухо закрытыми ставнями.

Лиза поманила к себе Лану, приглашая взглянуть на это. Внезапно в двери раздался громкий стук, вскоре он повторился, в доме все пришло в движение. К дверям прибежали заспанная служанка почему то с кочергой в руках, ее отец, прихвативший с собой топор. По коридору зашлепали босые ножки детей, которых пыталась призвать к порядку растрепанная и испуганная Катерина. Лиза сняла со стены шпагу, подарок Лотара Яну на день рождения, а Лана, сбегав на кухню, вооружилась разделочным ножом.

Отец Лизы после неудачного ограбления был настроен крайне решительно и грозно спросил незваных гостей, что они забыли в час ночи у него под окнами.

-Господин Кречет, это я Рюдигер, муж вашей дочери, откройте пожалуйста, тут очень холодно!-жалобно донеслось из-за двери. Катерина, рассерженная переполохом среди ночи, строго заявила:

-Шли бы вы отсюда, пока целы, бездельники!Мой зять на границе сражается, пока вы честным людям спать не даете!

За дверью вдруг раздался дружный смех, и кто-то другой воскликнул:

-А ты говорил, что теща тебя любит, как родного!-

-Но, матушка Катерина, это же действительно я, -говоривший был явно растерян и удивлен таким приемом.

Лиза прислушалась, затем быстро сняла тяжелый засов с двери и выглянула в щелку, вскочила в первые попавшиеся под ноги валенки и бросилась на шею к стоящему на крыльце мужу. Он поднял ее на руки и быстро внес в дом:

-Ты что раздетая вылетела, замерзнешь, - и замолчал, не в силах отвести глаз от любимого заплаканного лица. Затем опомнился:

-Мы бы и не стали ломиться посреди ночи, но крестный не оправился еще от ран, и потом

Я как чувствовал, что ты здесь. .

Лиза порывисто обняла старого солдата:

-Дядюшка Иоганн, вы ранены! Но ваша жена вас быстро на ноги поставит, будьте уверены!

-Если не пришибет чем-нибудь тяжелым при встрече, -усмехнулся он, -она наверное до сих пор на меня сердита!

Дверь приоткрылась, и в нее просунулась лохматая голова Марека:

-Ну раз вас все-таки впустили и признали за своих, то мы поедем!Страсть, как домой охота!

Ян удивленно посмотрел на оборотня:

-Да куда же вы ночью в такой мороз? Обогрейтесь, поешьте, утром отправляйтесь с Богом!

Но парень широко улыбнулся:

- Нам что ночь, что день, нет большой разницы, а дом почти рядом!Так что спасибо за приглашение, но мы в Кулички!

Катерина расцеловала зятя в холодные от мороза щеки:

-Сынок, ты уж прости меня, не признала сразу! - и отправилась хлопотать на кухню.

Отец Лизы крепко сжал Рюга в медвежьих объятиях:

-Ну теперь у дочки глаза повеселеют. Надолго домой?

-Только на праздники, если не раздавите сейчас, -смеясь, ответил Рюдигер.

Лиза только сейчас заметила плохо замытые пятна крови на его одежде, явно чужую шапку из волчьего меха на темных кудрях, осунувшееся лицо и усталые глаза. Она чуть не задохнулась от любви и жалости, но Рюг, присев на корточки, уже обнимал сына и дочь, шапка тут же перекочевала на голову Антона. Ульрика дергала отца за волосы и звонко смеялась. Алекс неожиданно задал вопрос, тревоживший Лизу больше всего:

-Папа, а когда ты насовсем приедешь?

-Скоро сынок, совсем скоро, вот война закончится, и я больше никогда вас не оставлю!

Лиза ни на шаг не отходила от мужа, но Катерина и без ее помощи накрыла на стол, уверенно командуя служанкой и попавшейся ей на глаза Ланой. Ян не без гордости отметил, что его жена в любой ситуации может показать себя хорошей хозяйкой.

За столом к разочарованию Катерины Рюдигер, почти забыв про еду, не сводил глаз с любимой, едва ли не пронося ложку мимо рта. Это было так на него не похоже, что его теща не выдержала:

-Лизавета, ну-ка заставь мужа нормально есть, а то сквозь него уже стены просвечивают!

Лиза фыркнула от смеха и принялась подкладывать ему в тарелку разные вкусности, не забывая и об Иоганне, которому и в самом деле не здоровилось.

Слегка ссутулившийся, бледный, с резким профилем он напоминал нахохлившуюся хищную птицу. Он пытался держаться бодро, но его снова трясло, как в лихорадке, а от вида еды просто тошнило. Он с грустью подумал, что время, когда любые, даже самые опасные раны заживали не дольше, чем за одну ночь, прошло, теперь проклятое серебро еще гуляет в его крови, и возможно сведет его в могилу. Заметив, что он почти ничего не ест, несмотря на ее усилия, Лиза обеспокоенно показала на него Рюгу, и тот помог старику добраться до постели.

Постепенно всеобщее оживление прошло, и все засобирались спать. Детей во второй раз долго укладывать не пришлось, они закрыли глаза, едва коснувшись подушки. Вскоре во всем доме не спали только двое. Им хотелось рассказать друг другу слишком многое, но было страшно прерывать тишину зимней ночи, нарушаемую лишь тихим дыханием спящих малышей. Зато их руки и губы не хотели молчать, почти до рассвета они рассказывали друг другу о том, чем жили в разлуке, Лиза не погасила свечи, ей хотелось как следует рассмотреть мужа. Его стройная и в тоже время сильная фигура с бледной, совершенно нетронутой загаром кожей напоминала античную статую. Невозможно было отыскать на нем и следа от прежних ран, а сам он ни за что о них не расскажет. Вдруг ей привиделась седая прядь в черных волосах, но это был лишь отблеск свечи.